Актуальные вопросы и профессиональные мнения

Как сообщает «АГ», 23 сентября в Общественной палате Российской Федерации прошел Всероссийский уголовно-правовой форум «Диалоги о защите», организованный при поддержке Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации. Адвокаты, представители органов власти, судейского и экспертного сообщества обсудили проблемы обоснования в судебных актах опровержения доводов стороны защиты, право на допрос свидетелей на условиях, равных со стороной обвинения, а также способы избежать подмены результатов судебного следствия, а также различные законодательные инициативы.

Президент ФПА РФ Светлана Володина выступила с приветственным словом, в котором рассказала о прошедшем заседании Общественного совета Минюста России, участники которого пришли к выводу, что реформа судебного представительства возможна только на базе адвокатуры, и она нужна.

Напомнила Светлана Володина и о подготовленном Федеральной палатой адвокатов Российской Федерации законопроекте, который направлен на введение уголовной ответственности за воспрепятствование профессиональной адвокатской деятельности. Правоохранители говорят, что таких случаев нет, поэтому президент ФПА РФ попросила адвокатов активно направлять сообщения о подобных случаях в адвокатские палаты субъектов РФ.

Проблема обоснования в судебных актах опровержения доводов стороны защиты, приведенных в прениях, апелляционной и кассационной жалобах

Модератором панельной дискуссии, проведенной в первой части форума, выступил лауреат Национальной премии в области адвокатской деятельности и адвокатуры, почетный адвокат России Сергей Колосовский. Говоря о проблеме обоснования в судебных актах опровержения доводов стороны защиты, приведенных в прениях, апелляционной и кассационной жалобах, он отметил, что у суда два варианта: вообще о них не упоминать или написать что-то, не связанное с доводами адвоката. Чаще всего судьи что-то пишут. Например, что доводы в первой инстанции сводятся к непризнанию вины, а в апелляционной – к переоценке доказательств.

Вице-президент ФПА РФ Евгений Рубинштейн предположил, что если Верховный Суд позволяет себе не отвечать на вопросы, которые ставит перед ним сторона защиты, то надо что-то менять не в законах, а в правоприменении. Он сослался на пример Азербайджана, где апелляция или кассация двухступенчатые. Так, в апелляции на первой ступени судья, так называемый фильтр, определяет, на все ли доводы ответил в приговоре суд первой инстанции. Если на какие-то доводы не ответил, то это считается существенным основанием для отмены приговора. Тройка судей в апелляции даже не рассматривает это уголовное дело, потому что не все доводы стороны защиты были изучены в первой инстанции. Однако тогда придется отменить 70–80% приговоров.

Евгений Рубинштейн заметил, что ушел элемент обучения судей о том, как аргументировать или, наоборот, контраргументировать доводы стороны обвинения или стороны защиты, который был в советское время. Даже если смотреть на пример Европейского суда по правам человека – он отвечает не на все доводы, а только на существенные. Существенность или несущественность при оценке довода влияет на вынесение итогового профессионального решения.

Член фракции КПРФ Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Анастасия Удальцова заметила, что если гражданское общество, профессиональное сообщество адвокатов и законодатели объединятся, то более чем реально ввести двуступенчатую апелляцию. В качестве примера объединения она рассказала о ситуации в одном московском СИЗО, где не пускали к обвиняемым как адвокатов, так и родственников. После того как туда направили волонтеров, этот беспредел прекратился. «Адвокаты тоже должны фиксировать эти нарушения, тоже должны жаловаться, а не просто говорить, что сегодня не попал, и ладно. Это очень важно», – подчеркнула она.

Анастасия Удальцова указала, что на протяжении двух лет основной задачей мониторинга СИЗО является контроль за соблюдением конституционных прав граждан, особенно на получение квалифицированной юрпомощи. Также внимание уделяется изучению вопроса о соблюдении прав защитников. Основная проблема, которая выявлена в московских СИЗО – торговля местами в очередях, в результате чего адвокаты и родственники не могут попасть к обвиняемым. По ее словам, эта проблема решается в случае, если записываться через портал Госуслуг, но такая возможность реализована не до конца, к тому же в СИЗО долго обрабатываются заявки.

В некоторых СИЗО ввели экспресс-кабинеты для встреч адвокатов с доверителями, в результате чего большему количеству адвокатов удается обсудить позицию защиты. Однако, заметила Анастасия Удальцова, большинство институтов гражданского общества большее внимание уделяет защите прав заключенных, поскольку считается, что адвокат как профессиональный участник судопроизводства способен защитить себя сам.

Спикер рассказала о ряде предложений к Минюсту России и ФПА РФ относительно более эффективного общественного контроля по пресечению случаев продажи мест в очередях в СИЗО, нормативного закрепления понятия «экспресс-кабинет» или записи через «Госуслуги».

Говоря о прежнем законопроекте о введении уголовной ответственности за воспрепятствование профессиональной адвокатской деятельности, заместитель руководителя фракции «Новые люди» Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Сардана Авксентьева напомнила, что на него был дан отрицательный отзыв Правительства РФ. В нем говорилось, в частности, что нет статистики и конкретных примеров. В связи с этим она поблагодарила вице-президента ФПА РФ, заместителя председателя Комиссии ФПА РФ по защите прав адвокатов Нвера Гаспаряна, который собирает статистику нарушений прав адвокатов в регионах.

Право стороны защиты на допрос свидетелей на условиях, равных со стороной обвинения

Нвер Гаспарян в своем выступлении затронул тему наделения адвоката полномочиями по сбору доказательств. Он негативно оценил такую возможность, заметив, что практика последних лет свидетельствует о том, что когда адвокаты используют свои правомочия, например, при получении адвокатского опроса, возникает масса неприятных случаев, когда следователи толкуют это как уголовное преступление, а именно обстоятельства получения этого адвокатского опроса. «Пусть следователь получает доказательства, а сторона защиты будет их критиковать так, как она это делала всегда», – указал он.

Судья Назрановского районного суда Республики Ингушетия Тамерлан Евлоев отметил, что защитники в жалобы и ходатайства включают много доводов, не все из которых заслуживают внимания: «Если судья начнет каждый опровергать, на это уйдет массу времени».

Судья в почетной отставке, старший преподаватель кафедры уголовно-процессуального права Северо-Западного филиала Российского государственного университета правосудия Евгения Зейдлиц заметила, что доводов в жалобе может быть много и разных, но если не указано, какое нарушение допустил оппонент и что это нарушение за собой повлекло, то на такой довод судья не ответит.

Заместитель председателя Госдумы, первый заместитель руководителя фракции «Новые люди» Владислав Даванков рассказал, что сейчас разрабатывается законопроект о «праве на ошибку» для предпринимателей: если бизнесмен совершает несколько раз непредумышленную ошибку, то он отделается предупреждением. Также, по его словам, назрели изменения в области применения искусственного интеллекта, особенно в однотипных судебных решениях. По мнению спикера, по некоторым спорам ИИ даже сможет принимать решения, если стороны будут согласны.

Оглашение показаний: цели, основания, пределы. Как избежать подмены результатов судебного следствия результатами следствия предварительного?

Сергей Колосовский отметил, что оглашение показаний свидетелей происходит в двух случаях: в случае неявки лица и в случае существенных противоречий. При этом в случае неявки могут огласить как с согласия сторон, так и по ходатайству одной из сторон или инициативе лица. При этом если свидетель говорит стороне обвинения о том, что не помнит показания и не помнит, предупреждался ли об уголовной ответственности, обвинителю достаточно согласия свидетеля с тем, что на показаниях стоит его подпись. По его мнению, следует дополнить ч. 4 ст. 217 УПК РФ правом защиты требовать повторного допроса с участием защитника тех свидетелей, которые ранее были допрошены следователем, а в ст. 75 УПК РФ – корреспондирующий пункт по типу допроса обвиняемого в отсутствие защитника – о признании недопустимыми показаний, которые свидетель не подтвердил при допросе в порядке ч. 4 ст. 217 УПК РФ. Аналогичный законопроект вносила Сардана Авксентьева, однако Правительство Российской Федерации представило негативный отзыв.

Как рассказала Сардана Авксентьева, Правительство Российской Федерации указало, что возможность допроса любых свидетелей или потерпевших приведет к созданию рисков злоупотребления правом для затягивания уголовного судопроизводства. Введение же процедуры, предполагающей производство следственных действий в условиях уже оконченного предварительного следствия, повлечет ограничение права участников судопроизводства на доступ к правосудию и возможность нарушения разумного срока производства по уголовным делам. Также правительство указало, что частичное оглашение показаний потерпевшего или свидетеля в случае существенных противоречий с их показаниями в суде будет препятствовать полному и всестороннему исследованию этих показаний.

Протокол судебного заседания, свободный пересказ или дословное цитирование?

Сергей Колосовский заметил, что законодатель ввел не просто необязательность аудиопротоколирования в закрытом судебном заседании, а еще и запрет на ведение аудиозаписи участниками процесса. То есть в закрытом судебном заседании в протокол может быть внесено все, что угодно. В спорных случаях прокуратура пользуется этим и ставит гриф «секретно» на любой документ, после чего дело рассматривается в закрытом судебном заседании.

Также, когда ввели аудиопротоколирование, КС РФ отмечал, что это вспомогательный инструмент, а главный – протокол судебного заседания. «И оказалось, что отечественная аудиозаписывающая аппаратура ненадежна ­– она ломается всегда, когда свидетель дает показания, нужные защите», – указал Сергей Колосовский. По его мнению, необходимо указать в законе, что при разночтениях нужно ориентироваться на аудиопротокол, а в случае отсутствия аудиопротокола по техническим причинам допустить возможность его восстановления по аудиозаписям участников процесса. Если же аудиозаписи никто не вел, то протокол судебного заседания признается допустимым в случае, если стороны не оспаривают его содержания. Если же оспаривают, то протокол признается недопустимым и судебные следственные действия подлежат повторению. Также необходимо ввести аудиопротоколирование в закрытом судебном заседании. Сергей Колосовский обратил внимание, что Сардана Авксентьева готовила аналогичный законопроект, и его также «забраковало» Правительство РФ.

Сардана Авксентьева рассказала, что в отзыве правительство аргументировало свою позицию тем, что требование к изготовлению протокола в УПК уже есть, подать на него замечания можно, и в случае их отклонения или удовлетворения они приобщаются к протоколу судебного заседания, на них можно ссылаться при обращении в суд, а также суды вышестоящих инстанций не лишены возможности ознакомиться с протоколом судебного заседания. Также правительство отметило, что предложение о введении аудиопротоколирования в закрытом судебном заседании требуется проработать дополнительно. Указывалось и на то, что положение о дословном воспроизведении показаний участников судопроизводства излишне, так как протокол не является стенограммой заседания и отражает лишь существенные для рассмотрения дела факты и обстоятельства. Дополнительно правительство сослалось на отсутствие конкретных примеров правоприменительной практики и статистических данных, которые свидетельствовали бы о том, что существующая правовая регламентация несовершенна.