Перезревшая проблема

О необходимости легализовать «гонорар успеха»

---

В п. 3 ст. 16 Кодекса профессиональной этики адвоката указано: «Адвокат вправе включать в соглашение об оказании юридической помощи условия, в соответствии с которыми выплата вознаграждения ставится в зависимость от благоприятного для доверителя результата рассмотрения спора имущественного характера».

Любому юристу известно, что провозглашение какого-либо права, не сопровождающееся установлением корреспондирующей этому праву обязанности другого участника правоотношения, а равно отсутствие ответственности за нарушение соответствующего права превращают норму о наличии у лица этого права в чистую декларацию, т.е. в неподкрепленное механизмом правоприменения голословное заявление.

Еще до принятия КПЭА отношение к «гонорару успеха» как нелегитимному условию договора о возмездном оказании юридической помощи сформулировал президиум несуществующего ныне Высшего Арбитражного Суда РФ, который в Информационном письме от 29 сентября 1999 г. № 48 за подписью ныне покойного В.Ф. Яковлева разъяснил: «... не подлежит удовлетворению требование исполнителя о выплате вознаграждения, если данное требование истец обосновывает условием договора, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем.

В этом случае размер вознаграждения должен определяться в порядке, предусмотренном статьей 424 Гражданского кодекса Российской Федерации, с учетом фактически совершенных исполнителем действий (деятельности)».

Такая позиция высшей судебной инстанции привела к тому, что – хотя в самом по себе включении условия о «гонораре успеха» в соответствующий договор и нет ничего противоправного – условие о «гонораре успеха» стало рассматриваться в судебно-арбитражной практике либо как pacta nuda, т.е. как не порождающее никаких правовых последствий и не снабженное правовой защитой обязательство, либо вообще как ничтожное (т.е. не просто не снабженное правовой защитой, но и как противоправное) условие.

Конституционность такой судебно-арбитражной практики подтвердил в 2007 г. Конституционный Суд РФ, который в своем постановлении от 23 января 2007 г. № 1-П фактически воспроизвел правовую позицию Президиума ВАС РФ, указав в резолютивной части, что «в системе действующего правового регулирования отношений по возмездному оказанию правовых услуг ... не предполагается удовлетворение требования исполнителя о выплате вознаграждения по договору возмездного оказания услуг, если данное требование обосновывается условием, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда, которое будет принято в будущем».

Рассмотрение дела в КС РФ было инициировано адвокатом МГКА В.В. Макеевым, а привлеченную к участию в деле ФПА РФ представлял адвокат К.И. Скловский.

Несмотря на то что дело было заявителями проиграно, решение КС РФ оказалось неединодушным. С отдельными мнениями выступили судьи Н.С. Бондарь и Г.А. Гаджиев, а судья-докладчик А.Л. Кононов высказал особое мнение.

Следует подчеркнуть, что КС РФ разрешал дело не в порядке абстрактного нормоконтроля, а в связи с рассмотренными арбитражными судами конкретными делами, ответчиками в которых были не желавшие платить своим представителям (в том числе адвокатам) доверители. И доверители эти – не частные лица, а одна из поселковых администраций Истринского района Московской области и Управление делами Президента Российской Федерации. То есть спор был о выплате «гонорара успеха», по сути, за счет бюджетных средств. И КС РФ вслед за ВАС РФ защитил публичные интересы, освободив орган местного самоуправления и государственный орган от «избыточных» расходов на представителя.

Судья КС РФ А.Л. Кононов в своем особом мнении специально отметил, «что, по свидетельству представителя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, основным мотивом при объяснении судебной практики запрета условных гонораров было судейское убеждение о неразумности и несоразмерности размера вознаграждения и неэквивалентности цены объему юридических услуг, как это представлялось суду в конкретных делах (выделено мною. – Н.Ж.)».

С тех пор минуло уже много времени, почил в бозе ВАС РФ, но его позиция, сформулированная 20 лет назад, стала универсальной и применяется в неизменном виде по сей день.

«Гонорар успеха», тем не менее, из повседневной практики никуда не делся. И из уст председателя Совета судей России В.В. Момотова мы уже неоднократно слышали, что «гонорар успеха» надо бы легализовать.

Решение этого вопроса содержится в «законопроекте Клишаса», которым предлагается дополнить статью 25 Закона об адвокатуре положением о праве адвоката в соответствии с правилами, установленными Советом Федеральной палаты адвокатов РФ, включать в соглашение об оказании юридической помощи условие, в соответствии с которым размер и (или) выплата доверителем вознаграждения ставится в зависимость от результата оказания адвокатом юридической помощи.

Нет сомнений, что легализация «гонорара успеха» не просто назрела, а перезрела.

Мы, адвокаты, знаем, что, когда у доверителя «горит», он готов посулить золотые горы на случай выигрыша. А вот, когда «пожар» потушен, начинаются размышления об экономии. Так что исполнение условия о «гонораре успеха» на сегодня целиком зависит от доброй воли клиента.

Не исправляет положения редкая практика брать «гонорар успеха» авансом. Доверителей, которые готовы отдать адвокату деньги вперед и ожидать от него возврата части гонорара за проигрыш дела, надо очень сильно поискать.

Судебная беззащитность «гонорара успеха» обусловливает также нежелание адвокатов оказывать юридическую помощь доверителю пусть даже и по перспективному делу, но в отсутствие минимальной предварительной оплаты. Ведь отказ доверителя заплатить «гонорар успеха» будет признан судом правомерным, а взыскание гонорара «в обычном размере» ставит адвоката в зависимость от судейского усмотрения, которое в вопросе наших доходов не слишком к нам благосклонно.

Этичность условия о «гонораре успеха» по делам об имущественных спорах, думаю, ни у кого из адвокатов сомнений не вызывает, поскольку возможность оказания адвокатом юридической помощи на таких условиях прямо закреплена в действующем КПЭА.

В «законопроекте Клишаса» не содержится никаких ограничений по категориям дел, которые адвокат вправе вести на условиях «гонорара успеха». Правда, имеется оговорка, что адвокат вправе включать такие условия лишь в соответствии с правилами, установленными Советом ФПА РФ.

Мне представляется, что, поскольку правило о «гонораре успеха» уже имеется в Кодексе профессиональной этики адвоката, и в Законе об адвокатуре надо предусмотреть то же самое, то есть право адвоката заключать соглашение на условиях «гонорара успеха» в соответствии с правилами, установленными в КПЭА (принимаемом Всероссийским съездом адвокатов), а не Советом ФПА РФ.

Полагаю также, что нет принципиальных этических препятствий для использования условия о «гонораре успеха» и при ведении адвокатом уголовных дел.

Следует также учесть, что условие о «гонораре успеха» может быть двух видов: 1) как условие о, по существу, премиальном вознаграждении адвоката сверх одновременно предусмотренной соглашением суммы «текущего» (в том числе фиксированного) вознаграждения и 2) о «гонораре успеха» как единственном виде вознаграждения адвоката, когда недостижение адвокатом успеха, т.е. удовлетворяющего доверителя результата, исключает получение адвокатом вообще какого-либо вознаграждения от доверителя за оказанную юридическую помощь.

При этом мы должны предусмотреть в КПЭА определенные ограничения как в содержании самих условий о «гонораре успеха», так и в правилах его получения от доверителя в случае выигрыша дела.
«Гонорар успеха» не может быть разорительным для доверителя, причем не только за уголовную защиту, но и по имущественным спорам. Например, нельзя вести дело по имущественному спору на условиях «львиной доли» адвоката, когда половину и более стоимости спорного имущества получит адвокат. Нельзя забирать у доверителя, условно говоря, «последнее», оставляя его или членов его семьи, по сути, без средств к существованию (это особенно актуально для уголовных дел). И т.п.

Наверное, в КПЭА стоит предусмотреть, что «гонорар успеха» может использоваться, как правило, лишь в отношениях адвоката с доверителями – частными лицами. А получение адвокатом «гонорара успеха» за счет бюджетных средств допустимо лишь в случаях, предусмотренных законодательством.

На условие о «гонораре успеха» следует распространить также правила о совершении крупных сделок и сделок с заинтересованностью.

В КПЭА следует также предусмотреть обычный размер «гонорара успеха» для различных категорий дел. Например, по имущественным спорам «гонорар успеха» может быть предусмотрен, если цена иска не меньше одного миллиона рублей,и сам размер гонорар составляет от 1 до 10% от стоимости присужденного (или сохраненного имущества, в том числе денежных средств).

Следует также быть готовым к тому, что условие о «гонораре успеха», превышающем обычный размер, может быть успешно оспорено заинтересованными лицами.

В заключение отмечу, что использованная в КПЭА и вслед за ним в «законопроекте «Клишаса» формулировка «адвокат вправе включать в соглашение условие», на мой взгляд, является неудачной. Она создает впечатление неравенства сторон соглашения – адвоката и его доверителя.

Целесообразней было бы написать: «Соглашение об оказании юридической помощи в соответствии с установленными в Кодексе профессиональной этики адвоката правилами может содержать условие, в соответствии с которым размер и (или) выплата доверителем вознаграждения ставится в зависимость от результата оказания адвокатом юридической помощи».

Думаю, что такого абзаца будет достаточно для легализации «гонорара успеха». А вот правила применения этой нормы адвокатура должна написать сама. И может это сделать, не дожидаясь законодателя, приняв на ближайшем Всероссийском съезде адвокатов соответствующие поправки в Кодекс профессиональной этики адвоката.