Основания для дисциплинарной ответственности адвоката (часть II)

Профессиональные обязанности адвоката значительно шире его обязанностей при оказании квалифицированной юридической помощи

---

6. Положения Закона об адвокатуре и КПЭА требуют системного толкования.

Нормы второго раздела КПЭА «Процедурные основы дисциплинарного производства» не могут содержать новых принципов и норм профессионального поведения адвоката, которые не предусмотрены в разделе 1 КПЭА.

Пунктом 2 ст. 19 установлено, что поступок адвоката, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, должен стать предметом рассмотрения соответствующих квалификационной комиссии и Совета. Эта норма раздела 2 КПЭА не противоречит нормам раздела 1 КПЭА (п. 1 ст. 4; п. 4 ст. 9), хотя и является излишней для раздела, посвященного исключительно «Процедурным основам дисциплинарного производства».

Что касается фразы, содержащейся в п. 4 ст. 20 КПЭА, о том, что заявления уполномоченных лиц, основанные на действиях адвоката, не связанных с исполнением им профессиональных обязанностей», не могут являться допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства, то тут необходимы уточнения.

Исходя из системного толкования положений Закона об адвокатуре и КПЭА, фраза о действиях адвоката, «не связанных с исполнением им профессиональных обязанностей», подразумевает не обязанности адвоката по исполнению профессионального долга перед конкретным доверителем по конкретному делу, а все обязанности адвоката – как узкопрофессиональные, так и обязанности, связанные с принадлежностью к адвокатской профессии.

Вместе с тем даже отдельные судьи, не утруждающие себя системным толкованием положений Закона об адвокатуре и КПЭА, ссылаются на эту норму в ошибочном ее истолковании.

Учитывая все еще продолжающиеся споры о дисциплинарной ответственности адвоката не только за поведение вне непосредственно его профессиональной деятельности по оказанию помощи конкретным доверителям по конкретным делам, но и за нарушение обязанностей, которые налагает на адвоката принадлежность к профессии, целесообразно п. 4 ст. 20 исключить из КПЭА.

7. Ограничения прав адвоката на свободное выражение мнения.
Следовательно, свобода выражения своего мнения любым лицом, включая адвоката, в отношении правосудия ограничивается публичными интересами обеспечения авторитета правосудия и доверия к судебной системе.

Поскольку авторитет правосудия зависит не только от авторитета судей, но и от авторитета других профессиональных участников судопроизводства – прокуроров и адвокатов, то и в отношении их свобода выражения мнения также ограничивается.

7.2. Основные принципы, касающиеся роли юристов (принятые восьмым Конгрессом ООН в 1990 г.), являясь общепризнанными принципами международного права, устанавливают, в частности, следующее.

– Адвокаты, как и другие граждане, имеют право на свободу выражения мнения, убеждений и собраний. … Осуществляя эти права, адвокаты в своих действиях всегда руководствуются правом и признанными нормами и профессиональной этикой адвоката (п. 23).

– Адвокаты при всех обстоятельствах сохраняют честь и достоинство, присущие их профессии, как ответственные сотрудники в области отправления правосудия (п. 12).

Признание адвокатов «ответственными сотрудниками в области отправления правосудия» подтверждает предусмотренные Конвенцией ограничения на свободу выражения мнений в отношении адвокатов, поскольку умаление их авторитета может также подорвать авторитет правосудия, как и умаление авторитета судей.

7.3. Исследователи отмечают, что высказывания лица, которое выступает в профессиональном качестве, более значимы и весомы. Такие высказывания могут причинить гораздо больше вреда интересам правосудия, чем высказывания обывателя, поскольку исходят от лиц, которые являются специалистами в своей области и пользуются большим доверием в обществе, выполняя своеобразную роль посредников между ним и судебной властью. По этой причине лица, профессионально занимающиеся, в частности, журналистикой и юриспруденцией (например, адвокаты), а также государственные служащие несут повышенную ответственность за свои высказывания в силу своего особого статуса.

ЕСПЧ отметил, что «особый статус адвокатов как посредников между обществом и судами оправдывает некоторые ограничения в их поведении и обязывает их содействовать надлежащему отправлению правосудия и поддерживать доверие к судам»[1].

Для следственных и прокурорских работников законодательством установлен запрет допускать публичные высказывания, суждения и оценки в отношении деятельности государственных органов (включая суды и профессиональных участников судопроизводства. – Прим. ред.), если это не входит в его должностные обязанности (ст. 17 Федерального закона «О Следственном комитете Российской Федерации», ст. 17 Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации», п. 2.1.3 Кодекса этики прокурорского работника РФ).

Кодекс судейской этики (п. 2 ст. 18 ) устанавливает, что судья должен воздерживаться от публичных высказываний, суждений и оценок в отношении деятельности государственных органов и органов местного самоуправления, а также руководителей этих органов (включая суды и профессиональных участников судопроизводства. – Прим. ред.).

Свобода слова адвоката в отношении правосудия ограничивается публичными интересами обеспечения авторитета правосудия и доверия к судебной системе.

Таким образом, все профессиональные участники судопроизводства не могут пользоваться неограниченной свободой слова, так как их действия должны соотноситься с ценностями поддержания авторитета правосудия и доверия к судебной системе.

8. Основания судебного обжалования и пределы судебной проверки.

8.1. Чтобы показать соотношение общего количества дисциплинарных дел и количества обжалованных в суд решений о лишении адвокатского статуса, приведем некоторые статистические данные за 2014–2015 гг., основанные на Информационной справке о состоянии адвокатуры в 2015 г. (Вестник ФПА РФ. 2016. № 2).

Общая численность адвокатов с действующим статусом в конце 2015 г. составила 71 144 адвоката (в 2014 г. – 70 414); квалификационные комиссии всех адвокатских палат рассмотрели 4894 дисциплинарных производства в отношении адвокатов (в 2014 г. – 4738 ), т.е. дисциплинарные производства рассматривались за год в отношении 7% от всех адвокатов.

К дисциплинарной ответственности привлечены 2942 адвоката (в 2014 г. – 2798 ), или около 60% от общего количества дисциплинарных производств.

В дисциплинарном порядке прекращен статус 507 адвокатов (в 2014 г. – 320), или около 9% от всех дисциплинарных производств.

Адвокатский статус в дисциплинарном порядке прекращался по следующим основаниям:

– за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей при оказании конкретной юридической помощи перед конкретным доверителем – 84 адвокатам (в 2014 г. – 59), или около 18% от всех, кому статус прекращен в дисциплинарном порядке;

– за неисполнение или ненадлежащее исполнение решений органов адвокатских палат, как правило, в подавляющем большинстве случаев, решений, связанных с невыполнением обязательных отчислений на нужды адвокатских палат или адвокатских образований, – 281 адвокату (в 2014 г. – 164), или около 53% от всех, кому статус прекращен в дисциплинарном порядке;

– за нарушение норм профессиональной этики, в том числе не более половины за поведение вне исполнения непосредственных профессиональных обязанностей перед конкретным доверителем – 100 адвокатам (в 2014 г. – 81), или около 23% от всех, кому статус прекращен в дисциплинарном порядке;

Обжалованы в суд 74 (в 2014 г. – 75) решения советов палат о прекращении адвокатского статуса в дисциплинарном порядке, из них удовлетворены лишь 9 (в 2014 г.– 6) исков.

Если участь, что только за нарушение норм профессиональной этики статус адвоката прекращен лишь в 23% от общего количества прекращения статуса в дисциплинарном порядке, то и количество обжалованных в суд именно таких решений около 17 в год, а удовлетворенных в среднем не более двух в год.

Что касается случаев судебного обжалования решений советов палат о прекращении адвокатского статуса за поведение вне исполнения непосредственных профессиональных обязанностей перед конкретным доверителем, таких случаев около 9 в год, из них удовлетворено судами в среднем в год не более одного иска.

Вместе с тем даже единичные случаи, когда суды отменяют решения советов адвокатских палат, основанные на заключениях квалификационных комиссий, о прекращении адвокатского статуса за совершение дисциплинарных проступков, особенно за проступки вне исполнения непосредственных профессиональных обязанностей перед конкретным доверителем, вызывают серьезную озабоченность и затрудняют работу органов адвокатского самоуправления по укреплению профессиональной дисциплины и самоочищению адвокатуры от лиц, нарушающих правила профессиональной этики.

8.2. Приведем девять имеющихся в нашем распоряжении примеров из судебной практики, в которых разделяется позиция адвокатского сообщества.

– Судебная коллегия по гражданским делам Астраханского областного суда в определении от 18 ноября 2009 г. по делу № 33-2796/09 заняла аналогичную правовую позицию.

– Вологодский городской суд в решении от 3 октября 2007 г. по делу № 2-4682/2007 занял аналогичную правовую позицию.

– Ленинский районный суд г. Ульяновска в решениях от 20 июля 2006 г. по делу № 2-2477/06, а также от 19 октября 2010 г. по делу № 2-5624/10 указывал, что «Действующее законодательство не предусматривает какую-либо последовательность применения к адвокату мер дисциплинарного воздействия. Кроме того, применение мер дисциплинарного воздействия является исключительной компетенцией Совета Адвокатской палаты... При рассмотрении вопросов привлечения к дисциплинарной ответственности необходимо руководствоваться Законом об адвокатуре и разделом 2 КПЭА, имеющим наименование “Процедурные основы дисциплинарного производства”… Нарушений вышеуказанных нормативных актов в части процедуры дисциплинарного производства… судом установлено не было».

– Кировский районный суд г. Иркутска в решении от 13 марта 2008 г. по делу № 2-561/2008 указал: «оценка соответствия меры дисциплинарной ответственности тяжести совершенного дисциплинарного правонарушения является компетенцией Совета Адвокатской палаты».

– Центральный районный суд г. Тулы в решении от 16 декабря 2008 г. указал: «в соответствии с законом только Совет адвокатской палаты наделен правом избирать меру дисциплинарной ответственности для адвоката по дисциплинарному делу».

– Кировский районный суд г. Уфы Республики Башкортостан в решении от 10 июля 2012 г. указал: «применение конкретных мер дисциплинарной ответственности является исключительной прерогативой Адвокатской палаты, суд не вправе входить в обсуждение данного вопроса, в данном случае суд ограничивается проверкой процедуры рассмотрения дисциплинарного производства в отношении адвоката».

Практика весьма показательна и полностью соответствует норме КПЭА: «Применение к адвокату мер дисциплинарной ответственности, включая прекращение статуса адвоката, является предметом исключительной компетенции Совета» (п. 4 ст. 18 ).

Однако следует признать, что приведенная практика не абсолютна.

Иногда суды оценивают не только соответствие процедуры дисциплинарного производства нормам раздела 2 КПЭА, но и ревизуют установленные в ходе дисциплинарного производства основание и предмет дисциплинарного проступка.

8.3. Показателен пример Германии, где дисциплинарные дела в отношении адвокатов рассматривают суды чести, которые состоят из председателя суда и нескольких членов, назначаемых министерством юстиции земли после консультации с территориальной коллегией адвокатов. Второй инстанцией по отношению к судам чести является специальная судебная палата при высшем суде каждой земли, которая состоит из профессиональных судей и адвокатов. В качестве надзорной инстанции выступает Сенат по делам адвокатов при Федеральном верховном суде. Сенат состоит из председателя Федерального верховного суда, трех членов этого суда и трех адвокатов, участвующих в рассмотрении дел в качестве заседателей.

8.4. В России квалификационные комиссии, которые в соответствии с Законом об адвокатуре рассматривают жалобы на адвокатов, формируется в количестве 13 человек. В состав этих комиссий входят: от суда субъекта РФ – один судья; от арбитражного суда субъекта РФ – один судья; от территориального органа юстиции и от законодательного органа субъекта РФ – по два представителя; от адвокатской палаты – семь адвокатов (п. 1 и 2 ст. 33).

Такой состав высококвалифицированных специалистов способен всесторонне оценить основание и предмет жалобы, а также наличие или отсутствие дисциплинарного проступка в поведении адвоката.

Совет адвокатской палаты рассматривает жалобы на адвокатов с учетом заключения квалификационной комиссии (подп. 9 п. 3 ст. 31 Закона об адвокатуре). При разбирательстве по дисциплинарному производству Совет палаты не вправе пересматривать выводы квалификационной комиссии в части установленных ею фактических обстоятельств, считать установленными не установленные ею фактические обстоятельства, а равно выходить за пределы жалобы и заключения комиссии (п. 4.ст. 24 КПЭА).

Именно поэтому в КПЭА указано, что «Применение к адвокату мер дисциплинарной ответственности, включая прекращение статуса адвоката, является предметом исключительной компетенции Совета» (п. 4 ст. 18 ).

После такого тщательного коллегиального дисциплинарного производства высококвалифицированными специалистами вряд ли целесообразно судью районного суда наделять полномочиями единолично пересматривать решения Совета палаты о лишении адвокатского статуса.

8.5. В России судья, в отношении которого решением квалификационной коллегии судей наложено дисциплинарное взыскание в виде досрочного прекращения его полномочий, как и адвокат, может обжаловать такое решение в судебном порядке.

Судья обжалует досрочное прекращение его полномочий в судебном порядке в Дисциплинарную коллегию Верховного Суда РФ (п. 7 ст. 12.1 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации»; п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 апреля 2016 г. № 13 «О судебной практике применения законодательства, регулирующего вопросы дисциплинарной ответственности судей»).

Судьбу лица, судейские полномочия которого прекращены, рассматривает Дисциплинарная коллегия Верховного Суда РФ, действующая в составе заместителя председателя Верховного Суда РФ и шести членов коллегии из числа судей Верховного Суда РФ, избираемых Пленумом Верховного Суда тайным голосованием сроком на три года (Положение о дисциплинарной коллегии Верховного Суда РФ, утв. постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 7 августа 2014  г. № 5 с изм. на 24 марта 2016 г.).

Судьбу адвоката, который за дисциплинарный проступок лишен адвокатского статуса, по его жалобе рассматривает единолично судья районного суда.

Безусловно, судья важнее адвоката, судья вершит правосудие. Но и адвокат является «ответственным сотрудником в области отправления правосудия», и решение о лишение его адвокатского статуса, принятое Советом палаты на основании заключении Квалификационной комиссии, включающей арбитра и судью суда субъекта РФ, нецелесообразно возлагать на единоличного судью районного суда.

Во всяком случае, до того времени, когда этот вопрос найдет приемлемое для адвокатуры разрешение, по нашему мнению, судам следовало бы ограничиться проверкой соблюдения процедуры дисциплинарного производства, как это делали суды разных уровней и разных регионов в приведенных выше примерах.

Кроме того, представляется целесообразным предложить очередному Всероссийскому съезду адвокатов дополнить п. 2 ст. 25 КПЭА фразой: «по основаниям, связанным с нарушением процедурных основ дисциплинарного производства, установленных вторым разделом настоящего кодекса», и изложить этот пункт в следующей редакции:

«Решение совета адвокатской палаты по дисциплинарному производству может быть обжаловано адвокатом, привлеченным к дисциплинарной ответственности, по основаниям, связанным с нарушением процедурных основ дисциплинарного производства, установленных вторым разделом настоящего кодекса, в месячный срок со дня, когда ему стало известно или он должен был узнать о состоявшемся решении».


[1] Старженецкий В.В. Ограничение свободы выражения мнения в интересах правосудия: условия и пределы // http://novosib.arbitr.ru/node/12549