Логичные и обоснованные предложения

О значении для адвокатского сообщества проекта поправок в Закон об адвокатуре  

---

Трудно оставить без внимания законопроект, прямо относящийся к адвокатуре нашей страны и при этом вызывающий такие серьезные споры, буквально баталии – как это происходит вокруг широко обсуждаемого проекта Федерального закона № 469485-7 «О внесении изменений в Федеральный закон “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации”». При этом нельзя не отметить, что очевидна принятая государством направленность вектора законодательного регулирования на более детальное уточнение различных аспектов организации адвокатуры и деятельности адвокатов. Стоит подчеркнуть, что во многих пунктах это регулирование очень положительно для адвокатов (как, к примеру, с установлением административной ответственности лиц, нарушающих обязанность по своевременному ответу на адвокатские запросы).

Равным образом сказанное относится и к обсуждаемому законопроекту.

Признаюсь, обычно не читаю законопроекты, читаю уже только принятые законы, так как законопроект может к моменту его окончательного принятия претерпеть серьезные изменения и дополнения. Однако в данном случае существующие споры оказались настолько сильны, что посчитал необходимым ознакомиться с этим законопроектом.

Мое впечатление таково: его положения отвечают интересам адвокатов, причем рядовых адвокатов, в их повседневной добросовестно осуществляемой профессиональной деятельности. И в любом случае все предлагаемые в рассматриваемом законопроекте новеллы очень логичны.

К примеру, первая же норма (новая редакция абз. 2 п. 3 ст. 15), предусматривающая сдачу в территориальный орган юстиции адвокатских удостоверений адвокатами, статус которых прекращен или приостановлен – в такой редакции должна была бы быть закреплена еще в первоначальном варианте Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (далее – Закон об адвокатуре).

Однако следующая новелла, предусматривающая различный порядок перемены членства в адвокатской палате при смене места жительства в отношении адвокатов со стажем адвокатской деятельности не менее пяти лет и в отношении адвокатов со стажем адвокатской деятельности менее пяти лет (новая редакция абз. 1 и 2 п. 5 ст. 15), явно вызвана сложившимися к настоящему времени обстоятельствами, а именно – заметно частыми (по всей России) случаями смены адвокатской палаты адвокатами, только что получившими статус, и возвращением их в тот субъект Федерации, из которого они приехали в этот субъект Федерации, формально – чтобы далее проживать в нем, фактически – лишь чтобы сдать квалификационный экзамен. Очевидно, что такое переселение из одного региона в другой было, скажу так, неискренним, лукавым, а потому совершенно обоснованно должно пресекаться.

При этом отмечу, что, во-первых, для адвокатов со стажем адвокатской деятельности не менее пяти лет по-прежнему предусмотрена возможность свободно менять членство в адвокатской палате в связи со сменой региона проживания, сохраняя обязанность лишь уведомить ту адвокатскую палату, из членства которой он выбывает. Но и адвокат, имеющий стаж адвокатской деятельности менее пяти лет, может переменить членство, только не в автоматическом порядке, а с соблюдением определенной процедуры.

Если адвокат действительно переезжает жить из одного региона в другой, то он сможет получить все необходимые согласования и осуществить переход в адвокатскую палату другого региона одновременно с переездом в тот регион. Таким образом, данная новелла представляется и логичной по сути, и тщательно сбалансированной в плане недопущения нарушения прав адвокатов как граждан.

Разумеется, должно быть незыблемым справедливо упоминаемое в рамках критики данной новеллы конституционное право адвокатов как граждан России на свободу передвижения и выбор места пребывания и жительства, закрепленное в п. 1 ст. 27 Конституции России. Однако при этом нужно обязательно одновременно принимать во внимание положение п. 3 ст. 55 Конституции России, согласно которому «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Обозначение выбором места жительства фактически временного переселения в другой регион России для достижения единственной цели – более легкого получения статуса адвоката – явно противоречит нравственности, и к тому же нарушает законные интересы других лиц, а именно – соответствующей адвокатской палаты и жителей того региона (куда временно переехал гражданин России), которые нуждаются в обеспечении их права на квалифицированную юридическую помощь. Обязанность обеспечить именно это право переехавший адвокат принимает на себя с приобретением статуса. Соответственно, убежден, что подобное злоупотребление правом может быть априори пресечено с помощью внесения в действующий Закон об адвокатуре данной новеллы.

Можно, конечно, обсуждать целесообразность столь продолжительного ограничительного срока (ценза) – 5 лет; возможно, было бы целесообразно установить 2-летний ценз. Но само по себе внесение этой нормы представляется мне совершенно оправданным.

Еще одной существенной новеллой стала новая редакция ст. 16, главным нововведением которой является впервые появившаяся возможность приостановления статуса по желанию самого адвоката. Этой нормы явно очень не хватало с момента принятия действующего Закона об адвокатуре; нелогично, что в настоящее время адвокат прекратить статус по своей инициативе может, а приостановить – нет. Совершенно обоснованным представляется и положение о том, что на адвоката, статус которого приостановлен, распространяется действие Кодекса профессиональной этики адвоката: поскольку адвокат планирует впоследствии возобновить свою адвокатскую практику. Логично, что в период приостановления статуса он должен не допускать каких бы то ни было действий и высказываний, противоречащих КПЭА, который как бы обрамляет его даже в период приостановления его статуса.

В связи с этим не могу не обратить внимания на терминологическую новеллу: если в ныне действующей редакции ст. 16 применительно к невозможности осуществлять во время приостановления статуса адвокатскую деятельность и занимать выборные должности в адвокатских палатах говорится о «лице, статус адвоката которого приостановлен», то в предлагаемой законопроектом редакции этой нормы говорится об «адвокате, статус которого приостановлен», т.е. в законопроект заложена важнейшая концептуальная мысль о том, что пока его статус адвоката не прекращен, адвокат всегда остается адвокатом. Это изменение воспринимается очень положительно, так как должно повышать сознательность адвокатов и чувство особой ответственности в связи с наличием статуса адвоката.

Можно только добавить с надеждой на будущее совершенствование норм Закона, что было бы логично предусмотреть обязанность адвоката, подающего заявление о приостановлении статуса адвоката по своей инициативе, до момента приостановления статуса завершить все процессы оказания им юридической помощи – либо самому завершить их, либо по согласованию с доверителем пригласить другого адвоката, который продолжил бы оказание помощи вместо адвоката, приостанавливающего статус (и тот продолжал бы оказание помощи и в случае возобновления статуса этим адвокатом). Разумеется, адвокат, приостанавливающий статус, должен при этом надлежащим образом урегулировать финансовые отношения.

Точно так же положительно можно, по моему убеждению, оценить новую редакцию ст. 23 Закона об адвокатуре, регулирующей порядок создания и деятельности адвокатского бюро, поскольку в ней отражены реалии практики ныне существующих адвокатских бюро. И заключение партнерского договора до учреждения бюро, и возможность предусмотреть в партнерском договоре как разное распределение количества голосов при принятии решений общим собранием партнеров, так и разное распределение вознаграждения, и возможность предусмотреть в уставе иное распределение ответственности при прекращении партнерского договора – все это уже есть в практике, и теперь эта практика будет закреплена законодательно.

Апогеем предлагаемого закрепления существующей практики деятельности адвокатов, создавших бюро, сложившейся за 16 с половиной лет действия Закона об адвокатуре, мне представляется предлагаемая к внесению норма о том, что «адвокаты-участники адвокатского бюро совместно осуществляют адвокатскую деятельность»: ранее этот вывод логично следовал из толкования положений ныне действующей редакции ст. 23. В законопроекте предлагается этот постулат прямо закрепить, что можно оценить лишь сугубо положительно.

Разумеется, нельзя обойти вниманием закрепление возможности получения «гонорара успеха», который предусматривается с включением в ст. 25 отдельного п. 4.1 – это вообще исполнение чаяний адвокатов на протяжении 12 лет, с того момента, когда Конституционный Суд РФ признал такую практику не соответствующей закону. Конечно, практика судов, особенно арбитражных, за прошедшие 12 лет постепенно положительно разворачивается в пользу признания обоснованности включения адвокатами такого условия в соглашения об оказании юридической помощи, но, разумеется, необходимо официальное узаконение данного права адвокатов.

Таким образом, новеллы, непосредственно связанные с осуществлением адвокатской деятельности, все логичны и ожидаемы, фактически во всех случаях они придают законную силу сложившейся практике, выработанной адвокатами и адвокатскими образованиями.

Иные новеллы, носящие организационный характер – и как раз вызывающие, судя по всему, критику – на поверку оказываются такими же логичными.

В частности, возможность избрания президентов адвокатских палат обоих уровней (и федерального, и регионального) на третий срок, но в результате проведения выборов по особой процедуре – соответственно, Всероссийским съездом адвокатов на федеральном уровне или конференцией либо общим собранием адвокатов на региональном уровне – основано на практике, уже успешно примененной в адвокатской палате одного из субъектов РФ.

Детализация полномочий Совета ФПА в отношении разработки и утверждения единых методик соблюдения стандартов (вслед за уже закрепленным в Законе об адвокатуре полномочием Всероссийского съезда адвокатов утверждать обязательные стандарты), а также касательно утверждения порядка прохождения стажировки и порядка работы в качестве помощника адвоката исключительно важна, поскольку такие важнейшие вопросы, как соблюдение принятых стандартов, равно как и положение и деятельность стажеров адвокатов и помощников адвокатов, бесспорно должны быть унифицированы на общефедеральном уровне, что и может быть достигнуто благодаря принятию этих новелл.

В связи с этим исключительно ценно то, что в пояснительной записке к рассматриваемому законопроекту упоминается, что «законопроект предлагает закрепить за Федеральной палатой адвокатов обязанность разработать и утвердить порядок прохождения стажировки, а также порядок работы в качестве помощника адвоката. Это предложение обусловлено недостаточным развитием правового регулирования статуса стажеров и помощников адвоката. Ряд вопросов, связанных со стажировкой и работой в качестве помощников адвоката, законодательно не урегулирован. На практике вызывает вопросы само оформление отношений со стажером и помощником адвоката».

В связи с этим не могу не выразить надежду на то, что впоследствии статус стажеров будет серьезно реформирован. Позволю себе такой решительный тезис: стажер адвоката – это лицо, обучающееся профессии адвоката с целью сдачи впоследствии квалификационного экзамена и приобретения в дальнейшем статуса адвоката. Нынешнее положение, при котором стажер, обучаясь, еще и должен получать от адвокатского образования зарплату, ненормально. Логично предположить, что он должен заключать особый ученический договор и оплачивать свое обучение, если желает проходить стажировку (поскольку прохождение стажировки для получения статуса адвоката не является обязательным требованием).

А дополнения, связанные с возможностью передачи дисциплинарного производства на федеральный уровень, являются абсолютно логичным развитием существующей сейчас нормы п. 7.1 ст. 37 Закона об адвокатуре, предусматривающим порядок реализации полномочия президента Федеральной палаты адвокатов. Таким образом, президент и Совет Федеральной палаты адвокатов становятся своеобразной кассационной инстанцией в отношении решений, принятых советами адвокатских палат субъектов Российской Федерации по дисциплинарным производствам, возбужденным по инициативе президента ФПА. Очень контурно, но все же просматриваемая здесь параллель с пересмотром судебных актов в кассационном порядке (в частности, в гражданском судопроизводстве) укрепляется тем, что в ст. 390 ГПК России в отношении полномочий суда кассационной инстанции сказано, что «указания вышестоящего суда о толковании закона являются обязательными для суда, вновь рассматривающего дело». Подобно тому, что в обсуждаемом законопроекте упоминается, что по результатам рассмотрения дисциплинарного дела Совет Федеральной палаты адвокатов вправе, в частности, отменить решение по дисциплинарному делу и направить дело на новое рассмотрение в адвокатскую палату субъекта Российской Федерации с обязательными для исполнения адвокатскими палатами указаниями, в том числе в части толкования подлежащих применению норм права, оценки как ранее установленных, так и вновь выявленных фактических обстоятельств, применения мер дисциплинарной ответственности и т.д.

Единственное, что вызывает недоумение, – стремление предусмотреть в обсуждаемом законопроекте право Совета Федеральной палаты адвокатов при отмене решения по дисциплинарному делу направить дело на новое рассмотрение как в адвокатскую палату субъекта РФ, органы которой рассматривали дело, так и в иную адвокатскую палату субъекта РФ, т.е. в адвокатскую палату, к которой адвокат, в отношении которого возбуждено дисциплинарное производство по инициативе президента ФПА РФ, не имеет никакого отношения. Данная норма, предусматривающая привлечение к рассмотрению дисциплинарного производства иной, совершенно посторонней адвокатской палаты, представляется абсолютно нелогичной.

Обоснованная мотивация всех этих законодательных положений (отчасти уже принятых, отчасти предлагаемых к принятию) содержится в действующем п. 7.1 ст. 37 Закона об адвокатуре: «в целях обеспечения единообразного применения норм настоящего Федерального закона, Кодекса профессиональной этики адвоката и единства дисциплинарной практики, а также соблюдения решений Федеральной палаты адвокатов и ее органов». Поэтому если президент ФПА видит, что решение по возбужденному им дисциплинарному производству находится в противоречии с указанными выше целями, то совершенно логично, что он может истребовать его в ФПА и органы ФПА, а Комиссия ФПА по этике и стандартам и Совет ФПА рассмотрят его. Подобная процедура важна для формирования единообразной дисциплинарной практики общефедерального характера, что, несомненно, исключительно важно с учетом того, что адвокатура является единой профессиональной корпорацией, объединяющей всех адвокатов России.

Таким образом, новеллы, содержащиеся в обсуждаемом законопроекте о внесении изменений и дополнений в Закон об адвокатуре, представляются целостными, последовательными и логичными, но самое главное – при этом отвечающими интересам российских адвокатов. Критика будет звучать всегда, это неизбежно, но нам с вами, уважаемые коллеги, нужно самим вчитаться в нормы обсуждаемого законопроекта для того, чтобы составить собственное мнение о нем и соотнести его со своей профессиональной деятельностью.