Судебное инвестирование не противоречит этике?

Для адвокатского сообщества сами по себе эти проблемы также не в числе особо значимых и заметных.

Возможно, они принципиальны для той части сообщества, которая наряду с профессиональными ставит перед собой некие политические цели и задачи, а судебное инвестирование рассматривает как один из механизмов их разрешения. К примеру, когда возникает необходимость «прикрыть» механизмом пожертвований от неопределенного круга лиц прямое финансирование какого-либо шумного проекта (реального или сочиняемого) из неоднозначного источника.

Но здесь с оценками все очень непросто. Не опасаясь стать непопулярным в кругах, в которых к популярности и не стремился, скажу: у адвокатуры нет и не может быть политических задач, только профессиональные. Несмотря на наличие любопытных исторических примеров, адвокат по определению оказывает юридическую помощь в определенной правовой системе. И он должен работать именно в ней, более того, он это обещал в присяге, когда говорил, что будет руководствоваться российскими законами.

Если же адвокат видит своей целью «слом» правовой системы, то он не адвокат, он ошибся профессией, ему надо в «рэволюционеры», а от статуса спецсубъекта, будучи последовательным, надлежит честно отказаться. Знаю, что никто так не поступит, и даже не поймет, о чем я написал, но тем не менее.

* * *

Возвращаясь к вопросу нетрадиционных способов финансирования оказания юридической помощи и роли адвоката в них.

Андрей Владимирович полагает неверным и ошибочным мнение о том, что деятельность созданных адвокатами фондов, использующих механизм краудфандинга, противоречит правилам профессиональной этики. Как-то излишне категорично, с намеком на бессмысленность дальнейшего обсуждения.

А ведь вопросы профессиональной этики очень непросты, и в них не так много ошибочного по определению. Даже согласившись полностью с позициями автора об инвестировании и сборе средств, я легко могу представить краудфандинговые адвокатские фонды, деятельность которых будет нарушать правила корпоративной этики или окажется вообще несовместимой с ними. Но дело в том, что я с этими позициями не согласен.

Комиссия по этике и стандартам разъяснила и объяснила невозможность для адвокатов заниматься краудфандингом. Да, там не было ни слова об учреждении адвокатами фондов, занимающихся тем же самым. Однако правила профессиональной этики сильно отличаются от нормативных предписаний, и аргументация в статусе определения применительно к ним не работает.

Думаю, все или многие помнят интересную позицию Е.И. Пассовера по делу Вальяно. Адвокат, сославшись на исчерпывающий характер разъяснений Правительствующего сената, убедил присяжных в том, что, поскольку в списке всех видов перемещения морской контрабанды отсутствует турецкая плоскодонная фелюга, постольку перевозка товаров на ней состава контрабанды не образует.

Однако аргументация, вполне уместная (при определенных обстоятельствах) в сфере действия нормативных предписаний, дозволений, запретов, совершенно не работает в отношении этических правил. Все конкретные правила и рекомендации значимы не столько сами по себе, сколько как производные от определенных принципов, императивов, ориентиров. Адвокату нельзя в процесс в шортах не потому, что нельзя в шортах, а потому, что в одежде ему необходимо придерживаться делового стиля. Поэтому не подойдут ни бермуды, ни укороченные брюки, ни удлиненные трусы.

Комиссия по этике и стандартам разъяснила невозможность самостоятельного собирания адвокатом пожертвований для оказания юридической помощи и необходимость осторожного отношения к получению гонораров, собранных с использованием механизма краудфандинга.

Разъяснение состоялось вовсе не потому, что краудфандинг Комиссии не понятен или не симпатичен. Комиссия учитывала сложную структуру краудфандинговых отношений, наличие в них несовместимых с адвокатской профессией элементов финансово-инвестиционной деятельности, несовместимость статуса адвоката ни с фигурой оператора инвестиционной платформы, ни с фигурой реципиента, невозможность проекции этих отношений в структуру соглашения об оказании юридической помощи, очевидную возможность возникновения конфликта интересов.

Кстати, необходимость внимательного отношения к защите и представительству за счет средств, собранных путем краудфандинга, обусловлена теми же причинами, в том числе и работой в условиях возможного конфликта интересов. Математическую модель полного совпадения интересов доверителя, оператора платформы (с которым будет заключаться соглашение), реципиентов, инвесторов (доноров) выстроить можно, но в реальной жизни такое совпадение маловероятно.

Автор заметки не убедил (и даже не попытался) в том, что все эти вопросы и проблемы без следа исчезнут, в случае когда функцию оператора инвестиционной платформы возьмет на себя созданный адвокатами фонд. И не объяснил, насколько совместима со статусом адвоката и правилами профессии сама идея образования адвокатами фонда, занимающегося привлечением инвестиций для оказания юридической помощи. Помимо уже названных причин именно такого разъяснения Комиссии по этике и стандартам как-то здесь сильно «пахнет» коммерческим посредничеством. Между прочим, коммерческим посредничеством сильно «пахнет» и механизм судебного инвестирования, в основе которого обычно лежит полная или частичная уступка прав требования. Чьих? Конечно же, доверителя.

А принцип турецкой фелюги здесь не применим. Комиссия дала заключение о невозможности участия адвоката в привлечении денежных средств в рамках краудфандинга. И, полагаю, неважно, делает это адвокат лично либо это делает структура, членом, учредителем и т.д. которой он является. Вначале я от имени воронежской палаты хотел обратиться в Комиссию по поводу дополнительных разъяснений, но сейчас считаю, что все уже разъяснено.

* * *

И все равно не понял, к чему этот голос в поддержку адвокатского краудфандинга, заметно отличающийся от всего, что писалось автором ранее.