№13 (342) за июль 2021 г.
Вносить личный вклад в развитие корпорации
17–18 июня в Ялте состоялся III Всероссийский конгресс молодых адвокатов. Конгресс предоставил молодым адвокатам возможности общения, обмена опытом, обсуждения актуальных для российской адвокатуры вопросов. В нем приняли участие более 190 делегатов из различных субъектов РФ, перед которыми выступили президент ФПА РФ Юрий Пилипенко, вице-президент ФПА РФ Михаил Толчеев, член Совета ФПА РФ Елена Авакян. Вице-президент ФПА РФ Светлана Володина подвела итоги конкурса эссе «Актуальные проблемы адвокатуры XXI века». Делегаты, не участвовавшие в конкурсе эссе, проявили свои таланты в Интеллектуальной юридической игре ARS LOGICA. На сайте ФПА РФ осуществлялась прямая информационная трансляция с Конгресса.
До сегодняшнего момента адвокатура остается территорией настоящей независимости
Президент ФПА РФ Юрий Пилипенко ответил на вопросы «АГ» о современном состоянии российской адвокатуры и ее перспективах. По мнению президента ФПА РФ Юрия Пилипенко, конструктивное сотрудничество профессионального сообщества с государством в процессе реформирования адвокатуры неизбежно, а все реформы должны вестись в пределах концепции Закона об адвокатуре, на базе независимости адвокатуры и единства адвокатов в понимании основополагающих принципов своего профессионально-социального бытия.
Живое общение ничем не заменишь!
В интервью «АГ» вице-президент ФПА РФ, вице-президент АП Московской области Светлана Володина рассказывает о III Всероссийском конгрессе молодых адвокатов, видах соревнований, которые были выбраны для участников, а также целях и задачах Конгресса как одной из форм повышения квалификации адвокатов.
Автор настоящей статьи поднимает проблему реализации принципа состязательности в уголовном процессе на стадии предварительного следствия и делится своим опытом, приобретенным в ходе адвокатской практики, освещая результат творческого подхода к защите интересов доверителя, чьи права и законные интересы затрагивались в рамках заволокиченного уголовного дела, при рассмотрении ходатайства следователя о продлении срока предварительного следствия.
Нестандартный ход, развивающий состязательность
По мнению автора настоящего комментария к статье Сергея Гревцова «Творческий подход к защите» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)), пока на произошло усиления судебного контроля на стадии предварительного расследования, предложенная коллегой процессуальная инициатива вполне приемлема, его положительный опыт может быть полезен адвокатам.
Актуальные вопросы развития механизма субсидиарной ответственности
В своем отклике на статью Станислава Неверова «Ответственность по долгам корпорации или ее видимость?» (см.: «АГ». 2021. № 12 (341)) автор дополняет ее собственными рассуждениями и выводами относительно развития института субсидиарной ответственности. Исходя из того, что российским законодательством предусмотрена процедура исключения юридического лица из ЕГРЮЛ, осуществляемая без его ведома, воли и участия, комментатор затрагивает вопрос о существенности последствий ликвидации для компаний, когда риск привлечения к субсидиарной ответственности возникает вне рамок процедуры банкротства; по его мнению, сам факт исключения общества из ЕГРЮЛ как недействующего приравнивается к его отказу от исполнения обязательств, в связи с чем возникает возможность использовать общие нормы ст. 399 ГК РФ, предусматривающие условия возложения субсидиарной ответственности на третьих лиц.
Проблема ответственности контролирующих лиц по долгам «брошенных» компаний
В настоящем отклике на статью Станислава Неверова «Ответственность по долгам корпорации или ее видимость?» (см.: «АГ». 2021. № 12 (341)) автор, рассуждая о том, почему на практике суды применяют жесткий подход, отмечает, что для привлечения к ответственности необходимо наличие всех элементов состава гражданского правонарушения, а также ссылается на правовую позицию КС РФ, разделяемую ВС РФ, согласно которой предъявление к истцу-кредитору требований, связанных с доказыванием обусловленности причиненного вреда поведением контролировавших должника лиц, заведомо влечет неравенство процессуальных возможностей истца и ответчика. Комментатор, разделяя точку зрения автора статьи о целесообразности привлечения к ответственности контролирующих лиц должника после прекращения дела о банкротстве в отсутствие достаточных средств для финансирования деятельности должника и возложении на кредитора бремени доказывания вины контролирующего должника лица при рассмотрении заявления вне рамок дела о банкротстве, задается вопросом: «что требуется, чтобы внебанкротная субсидиарная ответственность эффективно заработала?» и акцентирует внимание на необходимости соблюдения принципа правовой определенности и запрета придания обратной силы нормам об ответственности лица.
В данном комментарии к статье Станислава Неверова «Ответственность по долгам корпорации или ее видимость?» (см.: «АГ». 2021. № 12 (341)) автор отмечает справедливость приведенных в ней выводов и замечаний, позволяющих в полной мере сформировать всесторонний взгляд на связанные с субсидиарной ответственностью контролирующих должника лиц (КДЛ) главные вопросы, которые приобрели особую актуальность с 30 июля 2017 г. Комментатор соглашается с автором статьи, разделяя его сомнения в обоснованности целого ряда судебных решений, возлагающих на кредитора непосильное бремя доказывания обстоятельств, о существовании которых ему может быть доподлинно неизвестно, а также исходящих из признания возникновения права на иск о привлечении контролирующего лица к субсидиарной ответственности еще до момента исключения общества в административном порядке из ЕГРЮЛ или до введения в отношении него банкротных процедур. Особое внимание в комментарии отведено ключевому для анализируемой темы судебному акту – Постановлению КС РФ от 21 мая 2021 г. № 20-П.
Правовая сущность конфликта интересов
Настоящая статья посвящена законодательной регламентации правового механизма предотвращения и (или) урегулирования конфликта интересов. Автор данной публикации предпринимает попытку найти ответы на некоторые актуальные вопросы, связанные с указанной процедурой, которые возникают в правоприменительной практике, и обращает внимание на особенности деятельности адвокатов, осуществляющих защиту интересов представляемых ими лиц в антикоррупционной сфере.
Как предотвратить риски, вытекающие из ситуации конфликта интересов?
В комментарии к статье Михаила Старчикова «Правовая сущность конфликта интересов» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) автор дополняет ее своей позицией по затронутому в ней вопросу, констатируя, что в целях минимизации коррупционных рисков, вытекающих из ситуации конфликта интересов, любой компании, независимо от вида деятельности и масштабов бизнеса, целесообразно внедрить ряд мер, направленных на предупреждение таких рисков, предотвращение создания условий и пространства для злоупотреблений.
В отсутствие специального законодательства
В настоящем отклике на статью Николая Ведищева «Включены в предмет преступления» (см.: «АГ». 2021. № 12 (341)) автор отмечает, что упорядочивание статуса участников дорожного движения, использующих современные технические средства передвижения, в том числе электросамокаты, электровелосипеды, мотоколеса, сегвеи и др., а также правил их использования на сегодняшний день является первоочередной задачей. По его мнению, отнесение данных средств передвижения к предмету преступлений, предусмотренных ст. 264, 264.1 УК РФ, стоит признать весьма сомнительным.
Регулирование пределов представления доказательств
Автор комментария к статье Кирилла Кравченко «Новые доказательства по делам об административных правонарушениях» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)), оценивая положения проекта Процессуального КоАП РФ, отмечает новую и весьма спорную дифференциацию процессуальной формы на основе критерия подведомственности рассмотрения дела об административном правонарушении, отсутствие обособления кассационного и надзорного производства и производства по пересмотру постановлений и решений по новым и вновь открывшимся обстоятельствам, но в то же время подчеркивает сохранение возможности представлять новые доказательства и эффективность предусмотренного в проекте механизма, который содержит элементы состязательности и устанавливает барьеры для злоупотреблений в процессе доказывания.
Новые доказательства по делам об административных правонарушениях
Тема, затронутая в настоящей статье, не теряет своей актуальности и практической значимости. В связи с концепцией принятия нового Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ), а в будущем – нового Процессуального кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (Процессуальный КоАП РФ), обозначенные автором данной публикации проблемы, по его мнению, могут приобрести еще более острый характер, что потребует дополнительных решений на законодательном уровне.
Автор комментирует статьи Константина Сасова «Польза и вред налоговой оговорки в договоре» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) и Василия Ваюкина «Инструмент защиты добросовестного налогоплательщика» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)), посвященные использованию налоговых оговорок как инструмента минимизации налоговых потерь налогоплательщиков. По мнению автора, налоговые оговорки касаются отношений между сторонами договора, которые, действуя своей волей и в своих интересах, вправе определить значимые для себя обстоятельства как основание для компенсации одной стороной имущественных потерь другой стороне. Поэтому ей ближе более нейтральная точка зрения Василия Ваюкина. Автор полагает, что для преодоления отрицательной судебной практики необходимы разъяснения Верховного Суда РФ.
Говорить о полезности налоговых оговорок как минимум преждевременно
В комментарии к статьям Василия Ваюкина «Инструмент защиты добросовестного налогоплательщика» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) и Константина Сасова «Польза и вред налоговой оговорки в договоре» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) автор полагает, что главным вопросом является следующий: не будет ли считаться недобросовестным поведением самостоятельное уточнение покупателем его налоговых обязательств, что исключает возмещение потерь. Подход Константина Сасова в той части, что обсуждаемые налоговые оговорки противоречат действующему законодательству, хотя он и кажется чересчур алармистским, автору ближе, поскольку судебная практика не соответствует официальной позиции ФНС. С точки зрения Екатерины Болдиновой, имущественных прав сторон договора «оговорки» практически не защищают, поэтому говорить об их полезности преждевременно.
Лишь иллюзия защиты имущественных интересов налогоплательщика
В комментарии к статьям Константина Сасова «Польза и вред налоговой оговорки в договоре» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) и Василия Ваюкина «Инструмент защиты добросовестного налогоплательщика» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) автор разделяет позиции обоих авторов об общей юридической некорректности обсуждаемого института, поскольку наличие или отсутствие «налоговых оговорок» в договорах никак не влияет на оценку поведения налогоплательщика и проявления им должной осмотрительности в случае предъявления претензий со стороны налоговых органов. С точки зрения автора комментария, две наиболее распространенные опции применения «оговорки» наглядно иллюстрируют ее практическую бессмысленность и даже абсурдность. Ему представляется, что расширение использования таких инструментов, особенно по инициативе ФНС, вряд ли будет способствовать искоренению самой проблемы «технических компаний» и уклонения от налогов в экономике.
Польза и вред налоговой оговорки в договоре
В статье названы виды налоговых оговорок, указано на цель оговорок о возмещении потерь (убытков) налогоплательщику и налоговому органу, их вред и противоречие налоговому законодательству.
Инструмент защиты добросовестного налогоплательщика
В статье анализируются механизмы налоговых оговорок как инструмента защиты добросовестных налогоплательщиков, судебная практика, выражены сомнения в действенности оговорки как способа снижения финансовых потерь.
В комментарии к статье Таисии Мольковой «Недействительность брачного договора» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) автор отмечает, что прецедентное Определение ВС предлагает исследовать не просто неблагоприятные условия брачного договора, а его справедливость по отношению к супругу и детям, просто «убивая» таким толкованием режим раздельной собственности в браке. Тем не менее, по мнению автора, специальные нормы о недействительности брачного договора должны сохраняться в отечественном законодательстве для противодействия «хитрым схемам» умаления интересов одного из супругов.
Природа брачного договора особенна
В комментарии к статье Таисии Мольковой «Недействительность брачного договора» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) автор выражает мнение о том, что подходы судов к разрешению споров, вытекающих из брачных контрактов, на основе оценки имущественного положения сторон игнорируют принцип свободы договора. Общие начала гражданского законодательства, в том числе о кабальности сделки, к этим правоотношениям не применимы в силу специфики природы брачного договора, заключая который супруги добровольно соглашаются на те или иные условия. Учитывать в таких делах интересы детей, с точки зрения Татьяны Сустиной, тоже неправильно. Практика пока только формируется по мере распространения в обществе брачных контрактов.
Индивидуальный подход – явление положительное
В комментарии к статье Таисии Мольковой «Недействительность брачного договора» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) автор считает положительной возможность судов применять норму п. 2 ст. 44 Семейного кодекса РФ по своему усмотрению в каждом отдельно взятом споре с учетом всех обстоятельств дела, отмечает, что большинство потенциальных споров о признании брачного договора недействительным отсеиваются на стадии нотариального удостоверения договоров. Автор комментария не разделяет точку зрения автора статьи относительно того, что и в законодательстве, и в практике до настоящего времени остается не раскрытым вопрос о признании брачного договора недействительным в случае, когда один из супругов при заключении брачного контракта не имел полной информации о составе совместно нажитого имущества; у него также вызывает сомнение предложение исключить из законодательства возможность оспаривания брачного договора по основанию неблагоприятности его условий.
Недействительность брачного договора
В статье проанализирована судебная практика признания недействительными условий брачного договора, ставящих супруга в неблагоприятное положение, прокомментированы определения Верховного Суда РФ, имеющие важное значение для правоприменения, а также приведены подходы судов к исчислению срока исковой давности в подобных спорах.
В настоящем комментарии к статье Романа Тарасова «Когда нарушено право на товарный знак» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) выделены наиболее значительные ошибки следствия при расследовании преступлений, предусмотренных ч. 3 и ч. 4 ст. 180 УК РФ: неправильное определение субъектного состава, момента возникновения охраняемого законом интереса, описаны риски провокации преступления. Правильное использование ошибок следствия, по мнению автора, позволяет стороне защиты выстроить наиболее логичную тактику работы в суде.
Неверные подходы, несовершенная методика
В настоящем комментарии к статье Романа Тарасова «Когда нарушено право на товарный знак» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) отмечается, что подходы к доказыванию неоднократности преступлений, предусмотренных ст. 180 УК РФ, неверны, методика доказывания по уголовным делам о преступлениях данной категории несовершенна. Также разъясняется, что причиной увеличившегося количества доследственных проверок, проводимых по сообщениям о рассматриваемых преступлениях, обусловлена действиями Минпромторга, Федеральной таможенной службы и Федеральной службы по регулированию алкогольного рынка, которые заявили, что наиболее эффективным механизмом по противодействию обороту контрафактной продукции под видом оригинальной является цифровая маркировка товаров.
Незаконное использование товарного знака
В комментарии к статье Романа Тарасова «Когда нарушено право на товарный знак» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)) автор акцентирует внимание на процессуальных действиях органов следствия по установлению фактических и юридических оснований для возбуждения уголовного дела по ст. 180 УК (проведение обыска (выемки) в помещении, где находится продукция, отыскание и изъятие у подозреваемого материальных носителей, на которых содержится незаконно используемый товарный знак, назначение проведения патентоведческой экспертизы), упоминает о классическом случае гражданско-правового конфликта, перенесенного в правоохранительную плоскость, и выделяет особенности подсчета размера ущерба, которые заслуживают отдельного внимания защитника.
О законности фактического порядка проведения проверки и возбуждения уголовного дела по ст. 180 УК РФ
Автор комментария к статье Романа Тарасова «Когда нарушено право на товарный знак» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)), отмечая актуальность поднятой темы, акцентирует внимание на следующих аспектах данной проблематики: действия продавца, который продает товар с незаконно нанесенными чужими товарными знаками под видом оригинального, не предупреждая клиента о контрафактности товара, могут образовывать состав преступления, предусмотренный ст. 159 УК РФ; зачастую применяемый на практике порядок проведения проверки и возбуждения уголовного дела является явно незаконным, поэтому адвокатам рекомендуется в первую очередь обращать внимание на повод проведения ОРМ и возбуждение уголовного дела. В настоящем комментарии приведены правовые позиции судов и обозначен ряд юридически значимых обстоятельств, которые адвокатам целесообразно учитывать с целью надлежащей защиты подозреваемых (обвиняемых) по ст. 180 УК РФ.
Когда нарушено право на товарный знак
Настоящая статья посвящена вопросам рассмотрения уголовных дел о неправомерном использовании товарного знака и уголовной ответственности, установленной за это деяние. Основываясь на судебной практике, автор анализирует особенности защиты подозреваемых и обвиняемых в совершении преступления, предусмотренного ст. 180 Уголовного кодекса РФ, формулирует свои рекомендации и на конкретном примере показывает, с какими нарушениями прав на товарные знаки приходится сталкиваться адвокатам.
Не навредить своему доверителю
По мнению автора настоящего комментария к статье Сергея Гревцова «Творческий подход к защите» (см.: «АГ». 2021. № 13 (342)), необходимо обращать внимание на нарушение сроков предварительного следствия, так как в случае выявления такого нарушения это напрямую влияет на права подозреваемого, обвиняемого, особенно когда речь идет о предъявлении обвинения. Если обвинение предъявлено с нарушением процессуальных сроков, то такое процессуальное действие является незаконным. Однако предлагаемая в публикации тактика может оказаться эффективной не во всех случаях, подчеркивает комментатор. Каждое дело уникально, важно оценить возможные риски, руководствуясь принципом «не навредить своему доверителю».