Настоящий Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Удмуртской Республики составлен по результатам изучения и обобщение практики рассмотрения Квалификационной комиссией и Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики дисциплинарных дел в отношении адвокатов Адвокатской палаты Удмуртской Республики и посвящен наиболее важным решениям, принятым органами Адвокатской палаты Удмуртской Республики по дисциплинарным производствам в 2021 году.

Статистическая информация рассмотрения дисциплинарных дел.

Информация о поступивших обращениях.

Поступило обращений
Всего	Жалобы граждан	Представления вице-президентов	Обращения судов	Представления УМЮ РФ по УР	Жалобы адвокатов	Другие
227	91	105	12	2	3	14
в.т.ч возбуждено дисциплинарных производств
147	26	105	12	2	2	---

Информация о результатах рассмотрения дисциплинарных дел Квалификационной комиссией Адвокатской палаты Удмуртской Республики (далее – Квалификационная комиссия).

ВСЕГО, в.т.ч. вынесены заключения:	164
о наличии дисциплинарного проступка	130
об отсутствии дисциплинарного проступка	27
об истечение сроков для привлечения к дисциплинарной ответственности	1
о прекращение вследствие отзыва обращения	3
сняты с рассмотрения	3

Информация о результатах рассмотрения дисциплинарных дел Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики.

ВСЕГО, в.т.ч. приняты решения	120
о наличии дисциплинарного проступка и применении меры дисциплинарной ответственности в виде замечания	36
о наличии дисциплинарного проступка и применении меры дисциплинарной ответственности в виде предупреждения	35
о наличии дисциплинарного проступка и применении меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката	9
дисциплинарное производство прекращено вследствие малозначительности совершенного адвокатом проступка	7
дисциплинарное производство прекращено вследствие отсутствия в действиях адвоката дисциплинарного проступка	19
дисциплинарное производство прекращено вследствие истечения сроков для привлечения к дисциплинарной ответственности	4
дисциплинарное производство прекращено вследствие отзыва обращения	6
дисциплинарное производство прекращено вследствие отсутствия повода для возбуждения дисциплинарного производства	2
дисциплинарное производство направлено в квалификационную комиссию для нового разбирательства	1
дисциплинарное производство прекращено в связи с прекращением на момент его рассмотрения статуса адвоката	1

По результатам рассмотрения дисциплинарных дел органами Адвокатской палаты Удмуртской Республики определены следующие правовые позиции.

1. Дисциплинарные дела, возбужденные по жалобам доверителей

1.1. Несоблюдение предусмотренного законом права задержанного, подозреваемого, обвиняемого на выбор и приглашение конкретного защитника для участия в деле, является обстоятельством, препятствующим принятию поручения на защиту по назначению.

В Адвокатскую палату Удмуртской Республики поступила жалоба гр. М. в отношении адвоката В. В своей жалобе гр. М указала, что ДД.ММ.ГГ. по мобильному телефону ей позвонил следователь и сообщил о необходимости прибытия на следственные действия ДД.ММ.ГГ, не известив при этом, что планирует ее допросить в качестве подозреваемой. В день проведения следственного действия ей позвонил адвокат В. и пояснил, что назначен ее защитником, на что она известила адвоката, что в его услугах в качестве защитника не нуждается, однако адвокат В. ее просьбу проигнорировал, в назначенное время они совместно прибыли в кабинет следователя.

Гр. М, находясь в кабинете следователя в присутствии адвоката В. предоставила следователю заявление, в котором было указано, что она от услуг адвоката по назначению В. отказывается, так как желает реализовать право на заключение соглашения об оказании юридических услуг с другим адвокатом на платной, возмездной основе.

Следователь и адвокат В. с данным заявлением ознакомились, после чего следователь вернула заявление, сказав, что намерена продолжить следственные действия с адвокатом В, последний же продолжил участие в уголовном деле, несмотря на то, что гр. М ему сказала, что от его услуг отказывается, так как позиция между ними не согласована и имеются противоречия по делу

Полагает, что адвокат В. вступил в процессуальный сговор со следователем, проигнорировал ее требования, не настоял, чтобы заявления, замечания были включены в протокол, а следователь с молчаливого попустительства адвоката, который уклонился от защиты интересов М., произвела следственные действия: допрос подозреваемого, очную ставку.

Полагает, что незаконные действия следователя и адвоката В. нарушили ее право на защиту и просит принять меры.

В своих объяснениях, а также пояснениях, данных в ходе рассмотрения дисциплинарного дела Квалификационной комиссией адвокат В. пояснил, что он был назначен защитником гр. М по уголовному делу; по телефону следователь пояснила, что М. будет допрошена в качестве подозреваемой ДД.ММ.ГГ. Для согласования позиции по делу он заранее созвонился с М., узнал не заключила ли она соглашение с другим защитником., в ходе беседы М. пояснила, что пока не определилась, с кем из адвокатов будет заключать соглашение, но намерена это сделать. Согласовав позицию по делу (отказаться от дачи показаний по существу подозрения на основании ст.51 Конституции РФ), они прибыли к следователю, где М. устно заявила, что она от услуг адвоката В. отказывается и намерена заключить соглашение с другим адвокатом, но ни фамилии другого адвоката, ни ордера на участие в уголовном деле она не предоставила, письменное заявление на отказ от услуг адвоката В. также не подавала. Адвокат В. указывает, что данное заявление поддержал, ходатайства об отложении следственных действий им не заявлялось.

Также указывает, что перед допросом от М. поступило заявление на имя следователя с просьбой назначить адвоката, а также ей были разъяснены положения ст.ст.50,51,52, 131 и 132 Уголовно-процессуального кодекса РФ. Кроме того, следователем было разъяснено, что в данный момент, если нет другого защитника, то отказ от назначенного защитника согласно ст.52 Уголовно-процессуального кодекса РФ не обязателен для следователя.

Адвокат полагает, что при таких обстоятельствах оснований отказаться от защиты М. у него не имелось. Считает, что так как на момент проведения следственного действия у гр. М не было заключено соглашение с адвокатом, у нее не было с собой ордера адвоката, она не могла отказаться от его услуг.

По результатам рассмотрения материалов дисциплинарного дела Квалификационная комиссия пришла к следующему.

Так, согласно статье 50 Уголовно-процессуального кодекса РФ защитник приглашается подозреваемым, обвиняемым, его законным представителем, а также другими лицами по поручению или с согласия подозреваемого, обвиняемого. В случае неявки приглашенного защитника в течение 5 суток со дня заявления ходатайства о приглашении защитника дознаватель, следователь или суд вправе предложить подозреваемому, обвиняемому пригласить другого защитника, а в случае его отказа принять меры по назначению защитника в порядке, определенном советом Федеральной палаты адвокатов.

В соответствии со «Стандартами осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве» принятыми на VIII Всероссийском съезде адвокатов 20.04.2017 в рамках первого свидания с подозреваемым, обвиняемым адвокату следует выяснить наличие обстоятельств, препятствующих принятию поручения на защиту или исключающих участие данного адвоката в производстве по уголовному делу, а также разъяснить право на приглашении защитника по соглашению в случае, если адвокат осуществляет защиту по назначению.

Неправомерность участия адвоката по назначению в процессе в качестве защитника без соблюдения гарантий подозреваемого, обвиняемого на приглашение адвоката по соглашению подтверждается правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 08.02.2007 № 251-О-П: «…реализация права пользоваться помощью адвоката (защитника) на той или иной стадии уголовного судопроизводства не может быть поставлена в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, т.е. от решения, не основанного на перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, предусматривающих обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве, в том числе по назначению».

Манипулирование правом на защиту, чем бы оно ни мотивировалось, недопустимо.

В целях повышения качества оказываемой квалифицированной юридической помощи, формирования единых критериев осуществления адвокатской деятельности, надлежащего обеспечения соблюдения прав и законных интересов подзащитных, а также в целях оказания методической помощи адвокатам, руководствуясь ст. 31 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики 19.05.2016 утвердил Рекомендации «О порядке участия адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве».

Подпунктом «б», пункта 1 статьи 4 указанных Рекомендаций установлена недопустимость вступления и (или) участия адвоката в деле, в случае если не соблюдено предусмотренное законом право задержанного, подозреваемого, обвиняемого на выбор и приглашение конкретного защитника для участия в деле.

По мнению Квалификационной комиссии адвокат В. проигнорировал то обстоятельство, что подозреваемая М. намерена была заключить соглашение с адвокатом, при этом Квалификационная комиссия посчитала, что факт того, что на момент начала следственных действий М. не определилась с кем из адвокатов она будет заключать соглашение, не давало права адвокату В. принимать на себя защиту М., поскольку с момента разъяснения положений ст.ст.50,51,52, 131 и 132 Уголовно-процессуального кодекса РФ у М. было 5 суток на приглашение выбранного ею адвоката.

По мнению Квалификационной комиссии ни следователь, ни адвокат не могли проигнорировать данное положение закона, в связи с чем у адвоката В. не было права на участие в уголовном деле в качестве защитника М.

На основании изложенного, по результатам рассмотрения дисциплинарного производства, возбужденного на основании жалобы М. в отношении адвоката В., Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к заключению о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившиеся в ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем.

Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики к адвокату В. была применена мера дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.

1.2. Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката в части заключения, оформления соглашения влечет применение мер дисциплинарной ответственности.

Из поступившей в Адвокатскую палату Удмуртской Республики жалобы директора ООО «И» следует, что в Арбитражном суде Удмуртской Республики было рассмотрено несколько дел по иску ИП Б. к ООО «И». По утверждению директора ООО «И» – Б. – за правовой помощью она обратилась к адвокату Е., оплатила его услуги в полном объеме.

В жалобе директор ООО «И» – Б. ставит вопрос о качестве оказанной адвокатом Е. правовой помощи по указанным делам.

В объяснениях на жалобу адвокат Е. отметил, что доводы Б. являются незаконными, необоснованными, поскольку никаких денежных средств от ООО «И», либо его представителей он не получал, ибо никаких соглашений об оказании юридической помощи с ООО «И» им не заключалось.

В ходе рассмотрения дисциплинарного дела Квалификационной комиссией были изучены несколько Определений Арбитражного суда Удмуртской Республики по делу N по иску ИП Б. к ООО «И», содержащихся в системе «электронное правосудие» (https://kad.arbitr.ru/). Согласно информации, содержащейся в данных Определениях, адвокат Е. принял участие в судебных заседаниях в качестве представителя ответчика — ООО «И», действуя на основании доверенности от ДД.ММ.ГГ

По результатам рассмотрения материалов дисциплинарного дела Квалификационная комиссия пришла к выводу, что в действиях адвоката Е. имеют место нарушения норм Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката по следующим основаниям.

Так, действующее российское законодательство (ст. 25 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации») обязывает адвокатов как специальных субъектов оказания юридической помощи, чей правовой статус базируется на Конституции Российской Федерации и специальном законодательстве об адвокатской деятельности и адвокатуре, оказывать гражданам юридическую помощь только на основании заключенного адвокатом с доверителем в простой письменной форме соглашения об оказании юридической помощи

Кроме того, надлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем предполагает не только исполнение предмета соглашения, но и выполнение всех формальных процедур, предусмотренных соглашением, Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодексом профессиональной этики адвоката. Адвокаты при всех обстоятельствах должны сохранять честь и достоинство, присущее их профессии (п. 1 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката). При осуществлении профессиональной деятельности адвокат должен избегать действий, направленных к подрыву доверия. Злоупотребление доверием несовместимо со званием адвоката (п. 2 и 3 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Квалификационная комиссия считает, что необоснованное вступление адвоката Е. в дело в качестве представителя ООО «И» без заключения в простой письменной форме соглашения, отвечающего предписаниям ст. 25 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», является нарушением адвокатом законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, в том числе нарушением обязанности «разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами» (подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»), поскольку является действием, направленным к подрыву доверия, злоупотреблением доверием (п. 2 и 3 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката), нарушением предписания при всех обстоятельствах сохранять честь и достоинство, присущие профессии адвоката (п. 1 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката),

По мнению Квалификационной комиссии, указанные обстоятельства свидетельствуют о нарушении адвокатом Е. норм Кодекса профессиональной этики адвоката и неисполнении им своих профессиональных обязанностей перед доверителем, поскольку именно адвокат как профессиональный участник правоотношений, связанных с оказанием квалифицированной юридической помощи, обязан принять меры к защите законных прав и интересов своего доверителя.

Относительно доводов жалобы о ненадлежащем исполнении адвокатом Е. принятого на себя поручения, Квалификационная комиссия посчитала, что невозможно оказать квалифицированную юридическую помощь качественно и в полном объеме, если с доверителем не достигнуто соглашение о предмете и объеме этой помощи. При этом, поскольку адвокатом не было заключено соглашение с ООО «И», а следовательно, невозможно определить предмет поручения и объем юридической помощи, которую должен был оказывать адвокат Е., оценить качество оказанной адвокатом юридической помощи не представляется возможным.

По мнению Квалификационной комиссии данное обстоятельство еще раз указывает на то, что вступление адвоката Е. в дело в качестве представителя ООО «И», при отсутствии соглашения, является действием, направленным к подрыву доверия, злоупотреблением доверием и нарушением обязанности «честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами».

По результатам рассмотрения дисциплинарного производства, возбужденного на основании жалобы директора ООО «И» – Б. в отношении адвоката Е. Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о наличии в действиях адвоката нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившееся в ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем.

1.3. Поскольку уступка права денежного требования по договору между адвокатом и доверителем представляет собой одну их разновидностей разглашения адвокатской тайны, согласие доверителя на такую уступку третьему лицу должно быть, в силу прямых императивных норм закона, выражено в письменной форме в присутствии адвоката.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Г.Н.М. послужила жалоба ИП М., в которой он указывает, что обратился за правовой помощью к адвокату Г.Н.М., заключив с ним соглашение (договор), по условиям которого адвокат принял на себя обязательства: подготовить и направить в Арбитражный суд Уральского округа дополнения к кассационной жалобе на решение суда первой и апелляционной инстанций по делу №, а также участвовать в заседании Арбитражного суда Уральского округа ДД.ММ.ГГ при рассмотрении данной жалобы. В свою очередь, ИП М. принял на себя обязательство по оплате адвокату Г.Н.М. за юридическую помощь СУММА, из которых СУММА1 – в течение трех дней со дня заключения соглашения, СУММА2 – в течение 10 дней со дня рассмотрения дела Арбитражным судом Уральского округа.

В целях уточнения условий оплаты вознаграждения, ДД.ММ.ГГ. стороны подписали дополнительное соглашение к договору об оказании юридических услуг, в котором предусмотрели, что «Вознаграждение, причитающееся Исполнителю СУММА рублей выплачивается в полном объеме исполнителю только в одном случае – при 100% выигрыше по делу № в пользу Заказчика по причине выполнения дополнений к кассационной жалобе, которые явились основанием для положительного решения суда».

Арбитражный суд Уральского округа постановлением от ДД.ММ.ГГ. отменил решения судов первой и апелляционной инстанции по делу № и направил дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Удмуртской Республики, который при повторном рассмотрении дела передал дело для рассмотрения по подсудности в Октябрьский районный суд г. Ижевска; в настоящее время рассмотрение дела не окончено.

Заявитель полагает, что договор оказания юридических услуг не соответствует обязательным требованиям ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», поскольку не было достигнуто соглашение по существенным условиям: не определен предмет, не согласованы условия и порядок выплаты вознаграждения адвоката, отсутствуют положения об ответственности адвоката, в связи с чем полагает, что договор является незаключенным.

Также заявитель, ссылаясь на то, что гражданское дело № по существу в Октябрьском районном суде г. Ижевска УР не рассмотрено, указывает, что требования адвоката Г.Н.М. об оплате гонорара являются неправомерными, оценивает данные действия как «мошеннические».

Кроме того, в своей жалобе ИП М. указал, что в целях взыскания с него неоплаченного гонорара, адвокат Г.Н.М. заключил с ИП Г.Л.В. договор цессии б/н от ДД.ММ.ГГ, по которому уступил последней право требования на взыскание с заявителя гонорара успеха и процентов за пользование чужими денежными средствами по договору об оказании юридической помощи от ДД.ММ.ГГ.; при этом ИП Г.Л.В. в настоящее время обратилась в Арбитражный суд Удмуртской Республики с иском к ИП М. о взыскании стоимости юридических услуг; заявленные требования основаны на договоре цессии, заключенном между адвокатом Г.Н.М. (цедентом) и ИП Г.Л.В. (цессионарием); в указанном деле адвокат Г.Н.М. представляет интересы ИП Г.Л.В., действуя на основании доверенности. Заявитель обращает внимание на то, что адвокат Г.Н.М. не получал его разрешения на разглашение сведений, составляющих адвокатскую тайну и передачу прав требования по договору оказания юридических услуг от ДД.ММ.ГГ., полагает, что при заключении договора цессии адвокатом Г.Н.М. неправомерно разглашены сведения о самом факте обращения ИП М. к адвокату Г.Н.М. за оказанием юридической помощи при ведении дела в арбитражном суде, об условиях соглашения об оказании юридических услуг, а также иных сведений, связанных с оказанием адвокатом юридических услуг.

Адвокат Г.Н.М. не согласился с доводами жалобы ИП. М., указав в своих письменных и устных пояснениях, что факт передачи третьему лицу сведений об оказании им юридической помощи ИП М. и документов об оказании этой помощи, не нарушает прав доверителя, т.к. последний сам разгласил сведения, составляющие адвокатскую тайну, в частности: выдал адвокату доверенность на судебное представительство, вел с адвокатом переписку, в т.ч. об условиях договора услуг и дополнительного соглашения, через электронную почту, к которой был доступ сотрудников доверителя, согласовывал условия выплаты вознаграждения адвокату со своими деловыми партнерами, совершил иные действия, приведшие к разглашению сведений, составлявших адвокатскую тайну. Эти действия, по мнению адвоката Г.Н.М., лишили сведения, доверенные ему ИП М., свойства конфиденциальности; по мнению адвоката своими фактическими действиями заявитель освободил его от обязанности сохранения адвокатской тайны.

Также адвокат Г.Н.М. считает, что условия договора об оказании юридических услуг выполнены им полностью, в силу чего он имеет право на полный гонорар; полагает, что в связи с тем, что у них возник гражданский спор с доверителем по вопросу оплаты вознаграждения за оказанную юридическую помощь, адвокат имел право, при обращении в суд, на разглашение сведений, составляющих адвокатскую тайну, без согласия доверителя.

По результатам рассмотрения дисциплинарного дела Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к следующим выводам.

В части доводов заявителя о неисполнении адвокатом Г.Н.М. своих обязательств по договору. Так, Квалификационная комиссия, проанализировав содержание договора об оказании юридической помощи от ДД.ММ.ГГ., пришла к выводу, что обязательства адвоката Г.Н.М. состояли из подготовки и направления в Арбитражный суд Уральского округа дополнений к кассационной жалобе ИП М. по делу № и участия в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Принимая во внимание, что указанные обязательства адвокатом Г.Н.М. исполнены, что не оспаривается заявителем, Квалификационная комиссия пришла к выводу, что обязательства адвоката Г.Н.М. по данному договору прекратились надлежащим исполнением (ст. 408 Гражданского кодекса РФ).

В части доводов заявителя о необоснованности требования с него адвокатом Г.Н.М. суммы вознаграждения, Квалификационная комиссия указала, что рассмотрение денежных взаимоотношений между адвокатом и доверителем не входит в компетенцию Квалификационной комиссии и Адвокатской палаты Удмуртской Республики. При этом при наличии у заявителя жалобы – ИП М. информации о совершении адвокатом Г.Н.М. «мошеннических действий» он вправе обратится в правоохранительные органы с соответствующим заявлением. Дисциплинарные органы такими правами не обладают и не могут устанавливать в действиях (бездействии) адвоката признаки преступления. Данные вопросы подведомственны исключительно судебным органам. Уголовное судопроизводство, как влекущее более серьезное ограничение прав и свобод лица, имеет безусловный приоритет над дисциплинарным. В сложившейся ситуации принятие Квалификационной комиссией решения по жалобе опережало бы оценку фактов компетентными судебно-следственными органами. Квалификационная комиссия исходит из того, что до получения результатов такой проверки, учитывая безусловный приоритет уголовного преследования над дисциплинарным, любое высказывание о наличии нарушений в действиях адвоката будет являться нарушением принципа презумпции невиновности.

Квалификационная комиссия сочла обоснованными доводы жалобы ИП М. об отсутствии в договоре об оказании юридических услуг от ДД.ММ.ГГ и дополнительном соглашении к данному договору от ДД.ММ.ГГ. положений о размере и характере ответственности адвоката.

Так, согласно ч.4 ст.25 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» к существенными условиями соглашения между адвокатом и доверителем является, в том числе —размер и характер ответственности адвоката, принявшего исполнение поручения. По мнению Квалификационной комиссии адвокат Г.Н.М. допустил нарушение данной нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.

При этом, установив факт нарушения приведенной нормы, Квалификационная комиссия посчитала, что адвокат Г.Н.М. не подлежит дисциплинарной ответственности за допущенное им нарушение в части не указания в договоре от ДД.ММ.ГГ. условия о размере и характере ответственности адвоката, принявшего исполнение поручения в связи с истечением сроков применения мер дисциплинарной ответственности (п. 5 ст. 18, подп. 3 п. 3 ст. 21 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Просьбу заявителя – ИП М. оценить договор оказания юридических услуг на предмет заключенности (незаключенности), Квалификационная комиссия сочла не относящейся к компетенции органов адвокатского самоуправления.

Оценивая доводы жалобы о заключении адвокатом Г.Н.М. с ИП Г.Л.В. договора уступки прав требования выплаты вознаграждения по договору об оказании юридических услуг от ДД.ММ.ГГ, без согласия доверителя ИП М., Квалификационная комиссия пришла к следующим выводам.

В соответствие с п. 1 ст. 8 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю. При этом согласно п. 5 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката правила о сохранении профессиональной тайны распространяются на факт обращения к адвокату, включая имена и названия доверителей, все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе подготовки к делу, сведения, полученные адвокатом от доверителей, информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи, содержание правовых советов, данных непосредственно доверителю или ему предназначенных, все адвокатское производство по делу, условия соглашения об оказании юридической помощи, включая денежные расчеты между адвокатом и доверителем, любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.

Как указано в п. 3 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат не может быть освобожден от обязанности хранить профессиональную тайну никем, кроме доверителя. Согласие доверителя на прекращение действия адвокатской тайны должно быть выражено в письменной форме в присутствии адвоката в условиях, исключающих воздействие на доверителя со стороны адвоката и третьих лиц. Срок хранения тайны не ограничен во времени (п. 2 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Согласно неоднократно выраженной позиции Конституционного Суда РФ освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах и сведениях, которые ему стали известны или были доверены в связи с его профессиональной деятельностью, служит обеспечением права каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (ст. 23, ч. 1, Конституции Российской Федерации) и является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет, вопреки воле этого лица, использована в иных целях, в том числе как свидетельство против него самого (ст. 24, ч. 1, ст. 51 Конституции Российской Федерации).

Кроме того, поскольку отношения между адвокатом и доверителем являются сугубо доверительными, а условия соглашения с адвокатом, в том числе, условия оплаты его помощи, прямо отнесены к адвокатской тайне, законодатель последовательно особым образом урегулировал и порядок передачи права адвоката на свое вознаграждение третьему лицу.

Поскольку уступка права денежного требования по договору между адвокатом и доверителем представляет собой одну из разновидностей разглашения адвокатской тайны, согласие доверителя на такую уступку третьему лицу должно быть, в силу прямых императивных норм закона, выражено в письменной форме в присутствии адвоката. Так, в соответствии с п. 5 ст. 25 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» право адвоката на вознаграждение и компенсацию расходов, связанных с исполнением поручения, не может быть переуступлено третьим лицам без специального согласия на то доверителя. Согласно п. 7 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат не может уступить кому бы то ни было право денежного требования к доверителю по заключенному между ними соглашению без специального согласия на то доверителя.

Таким образом, Квалификационная комиссия посчитала несостоятельными, основанными на неверном толковании прямых норм законодательства Российской Федерации об адвокатской деятельности и адвокатуре утверждения адвоката Г.Н.М. о том, что он не был связан условиями адвокатской тайны в силу действий своего бывшего доверителя – ИП М., разгласившего неограниченному кругу лиц конфиденциальные сведения, т.к. это лишило эти сведения статуса охраняемых адвокатской тайной. Обязанность адвоката перед доверителем хранить адвокатскую тайну не зависит от того, сообщал ли сам доверитель кому бы то ни было данную информацию, отнесенную законом к сведениям, составляющим адвокатскую тайну.

Также Квалификационная комиссия посчитала основанной на неверном толковании нормы права приведенную адвокатом Г.Н.М. в обоснование своего права на передачу права требования без согласия доверителя ссылку на положения п. 4 ст. 6 Кодекса профессиональной этики. Так, согласно указанной норме, без согласия доверителя адвокат вправе использовать сообщенные ему доверителем сведения в объеме, который адвокат считает разумно необходимым для обоснования своей позиции при рассмотрении гражданского спора между ним и доверителем или для своей защиты по возбужденному против него дисциплинарному производству или уголовному делу.

Однако, как отметила Квалификационная комиссия, адвокат Г.Н.М. не обращался в судебные органы с требованием о взыскании с ИП М. вознаграждения по договору от ДД.ММ.ГГ. – иск к ИП М. был предъявлен иным лицом – ИП Г.Л.В., которая, как уже было указано выше, получила это право на основании договора цессии от ДД.ММ.ГГ., который адвокат Г.Н.М. заключил без письменного согласия своего бывшего доверителя – ИП М.

С учетом изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики сочла, что действия адвоката Г.Н.М. в части заключения с ИП Г.Л.В. договора уступки прав требования выплаты вознаграждения по договору об оказании юридических услуг от ДД.ММ.ГГ, без согласия доверителя ИП М. прямо противоречат ч. 5 ст.25 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п.1-5, 7 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики согласился с выводами Квалификационной комиссии и применил к адвокату Г.М.Н. меру дисциплинарной ответственности в виде замечания.

1.4. При поступлении жалобы по мотивам пассивности адвоката непредставление адвокатом в опровержение доводов такой жалобы адвокатского производства может быть расценено как оказание неквалифицированной юридической помощи, влекущее применение мер дисциплинарной ответственности.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства послужила жалоба, поступившая в Адвокатскую палату Удмуртской Республики от гр. М. В своей жалобе гр. М указал, что ДД.ММ.ГГ. заключил соглашение № 18/20 с адвокатом К. об оказании юридической помощи, по условиям которого адвокат принял поручение об оказании юридической помощи по взысканию долга с гр. С; при этом в предмет соглашения входило: консультация, составление искового заявления, подача его в суд, составление заявления об обеспечении иска, представительство в суде первой инстанции и правоохранительных органах. Размер вознаграждения адвоката за выполнение поручения был определен сторонами в СУММА, которые гр. М выплатил адвокату К. в два приема:

- СУММА1 были переведены через приложение «Сбербанк онлайн» ДД.ММ.ГГ. (представлена копия чека по операции СберБанк, перевод с карты на карту);

- СУММА2 были переданы при личной встрече ДД.ММ.ГГ.

При этом в счет подтверждения факта передачи денег гр. М никаких финансово-кассовых документов учета от адвоката К. не получил.

Впоследствии адвокат К. стал скрываться от гр. М, перестал отвечать на телефонные звонки и СМС-сообщения, когда же гр. М. удалось добиться телефонного разговора с адвокатом К., последний сообщил об отказе от исполнения договора поручения. При этом адвокат обещал возвратить документы и деньги в срок до ДД.ММ.ГГ., но вновь этого не исполнил, уклонялся от встреч и общения.

Также гр. М. указал, что он был вынужден обратиться к председателю коллегии адвокатов, членом которой является адвокат К., после беседы адвокат К. вновь пообещал оказать правовую помощь заявителю, однако свои обещания не исполнил, прекратив любые контакты с доверителем.

Адвокат К. объяснений по поводу жалобы гр. М. в Адвокатскую палату не представил, на заседание Квалификационной комиссии Адвокатской палаты УР не явился, материалы адвокатского досье комиссии не предоставил.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики, рассмотрев материалы дисциплинарного производства признала, что доводы жалобы гр. М. нашли свое подтверждение, указав при этом, что аргументом, который бы подтвердил надлежащее исполнение адвокатом своих профессиональный обязанностей перед доверителем, является представление в Квалификационную комиссию адвокатского производства (досье).

Квалификационная комиссия отметила, что при поступлении жалобы по мотивам пассивности адвоката, представление адвокатского производства, где должны находиться протоколы судебных заседаний с отражением позиции адвоката, ходатайства и ответы на них, копии запросов, жалоб, решений, определений, исковых заявлений, возражений на них и т.д. и т.п., является обязательным – адвокат должен быть готов в любой момент отчитаться об объеме выполненной работы, выдать все копии составленных им документов.

Непредставление адвокатом К. адвокатского производства с копиями указанных процессуальных документов при наличии претензий доверителя к качеству работы адвоката Квалификационная комиссия расценила как оказание неквалифицированной юридической помощи, влекущее применение мер дисциплинарной ответственности.

При этом Квалификационная комиссия сочла, что бездействие со стороны адвоката К., свидетельствует о его ненадлежащем отношении к выполнению своих обязанностей перед доверителем, ущемляет конституционные права М. на получение квалифицированной юридической помощи, подрывает доверие населения к адвокатуре в целом, что свидетельствует о допущенных адвокатом нарушениях положений п.п. 1, 4 ч. 1 ст. 7 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ч. 1 ст. 8, п. 1 ч. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката.

По результатам рассмотрения дисциплинарного производства, возбужденного на основании жалобы гр. М. в отношении адвоката К. Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о наличии в действиях адвоката нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившегося в ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики согласился с выводами Квалификационной комиссии и применил к адвокату К. меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.

1.5. Жалоба, поданная с нарушением требований Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», не может являться допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства явилась жалоба гр. Р., в которой он, в частности, указывает, что привлекается к уголовной ответственности и в настоящее время содержится под стражей в Учреждении ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по УР С момента его задержания ДД.ММ.ГГ.1 и допроса в качестве подозреваемого, на основании заключенного соглашения об оказании юридической помощи, его защиту осуществляет адвокат Н. С ДД.ММ.ГГ.2 в качестве защитника в деле также участвует адвокат Б.

Заявитель указывает, что на ДД.ММ.ГГ.3 были запланированы следственные действия с его участием; при этом защитник Б. будучи уведомлен о запланированных следственных действиях известил следователя о невозможности участия в следственных действиях в этот день ввиду занятости в судебном заседании Октябрьского районного суда г. Ижевска. Защитник Н. также уведомлен о проведении следственных действий и сообщил о невозможности своего участия ввиду участия в это время в судебном заседании Можгинского районного суда Удмуртской Республики.

В связи с неявкой адвокатов Б. и Н. на основании ч.3 ст.50 Уголовно-процессуального кодекса РФ следователем по назначению был привлечен адвокат М.

Полагает, что адвокат М. принял на себя поручение от следователя по защите прав и законных интересов Р. по назначению в отсутствие оснований, предусмотренных ст.50 Уголовно-процессуального кодекса РФ, с нарушениями Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве (утв. Решением Совета Федеральной палаты адвокатов от 15.03.2019, протокол № 4), Стандарта осуществления адвокатом защиты в суголовном судопроизводстве (принят 20.04.2017 8 Всероссийским съездом адвокатов), Правил по исполнению Порядка назначения адвокатов в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, утвержденного Советом ФПА РФ от 15.03.2019 на территории Удмуртской Республики.

В своем заявлении гр. Р. просит по вышеуказанным нарушениям закона и корпоративных норм и правил лишить статуса адвоката М., уведомить орган следствия о допущенном нарушении закона при назначении адвоката М., допустить до защиты его интересов в ходе дисциплинарного производства адвоката Н. (ордер последнего на представление интересов гр. Р в Квалификационной комиссии и Совете Адвокатской палаты Удмуртской Республике приложен к жалобе).

Адвокат М. в своих объяснениях, в частности, поясняет, что действительно ДД.ММ.ГГ.3 по назначению вступил в уголовное дело по защите Р., при этом, на вопросы об основаниях назначения адвоката при наличии адвокатов по соглашению следователь пояснил адвокату М., что поскольку защитники не являются пять дней, согласно ч.3 ст. 50 Уголовно-процессуального кодекса РФ, им приглашен адвокат по назначению.

Также адвокат М. пояснил, что гр. Р. в ходе беседы пояснил, что защитники на следственные действия не являются, выразил недовольство защитниками, сказал, что будет отказываться от их услуг, что в настоящий момент его родственники ищут ему новых адвокатов; при этом гр. Р не возражал против участия адвоката М., в ходе беседы (в присутствии переводчика, т.к. гр. Р плохо владел русским языком) с ним была согласована позиция, были разъяснены его права на стадии предварительного следствия, а также на стадии судебного следствия, так как у него возникали вопросы, в том числе по судебному следствию.

При ознакомлении с постановлением о назначении защитника какие-либо возражения от гр. Р не поступали, также в ходе проведения очной ставки гр. Р не возражал против участия адвоката М.

Адвокат М. указывает, что до настоящего времени осуществляет защиту гр. Р., в настоящий момент идет ознакомление с материалами уголовного дела, при этом адвокат М. знакомиться с материалами дела совместно с подзащитным в следственном изоляторе, адвокат Н. также знакомится с материалами уголовного дела, но отдельно от подзащитного, от услуг адвоката Б. гр. Р отказался.

Также адвокат М. указал, что на его вопросы о том, писал ли он жалобы на него как на своего защитника, гр. Р. ответил отрицательно, сказал, что каких-либо претензий к адвокату М. не имеет.

На заседание Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики адвокат Н., представляющий интересы гр. Р., подтвердил претензии, изложенные в жалобе и на вопросы членов Квалификационной комиссии в частности, пояснил, что жалоба составлялась им, согласовывалась с доверителем и подписана самим гр. Р.; при этом адвокат Н. указал, что он сам подавал эту жалобу, принес лично в Адвокатскую палату Удмуртской Республики и приложил к ней ордер.

Адвокат М. также подтвердил доводы, изложенные им в объяснениях; пояснил, что в настоящее время гр. Р. от его услуг отказался, при этом в ходе беседы гр. Р. пояснил, что к адвокату М. претензий не имеет, никакой жалобы он не подавал, но потом сказал, что уточнит у своих адвокатов; позже гр. Р. сказал адвокату М., что что-то подписал и сказал, что жалобу отзывать не будет, пока не проконсультируется со своими адвокатами. В настоящее время Р. отказался от его участия по уголовному делу.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства в связи со следующим.

Так, в соответствии со ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката поводом для возбуждения дисциплинарного производства, в том числе, являются жалоба, поданная в адвокатскую палату другим адвокатом, доверителем адвоката или его законным представителем.

В соответствии со ст. 21 Федерального закона от 15.07.1995 №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» предложения, заявления и жалобы подозреваемых и обвиняемых, адресованные в органы государственной власти, органы местного самоуправления и общественные объединения, направляются через администрацию места содержания под стражей. Предложения, заявления и жалобы, адресованные в органы государственной власти, общественные объединения, общественную наблюдательную комиссию, а также защитнику, должны быть рассмотрены администрацией места содержания под стражей и направлены по принадлежности не позднее трех дней с момента их подачи.

Как указывается в жалобе, заявитель Р. содержится в Учреждении ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по УР, однако рассматриваемая жалоба не содержит сопроводительного письма администрации Учреждения ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по УР, так как была подана в Адвокатскую палату Удмуртской Республики адвокатом Н.

Таким образом, Квалификационная комиссия сочла, что жалоба гр. Р. поступила в Адвокатскую палату Удмуртской Республики в обход требований ч.3 ст. 21 Федерального закона от 15.07.1995 №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».

При этом Квалификационная комиссия указала, что наличие ордера адвоката Н. на защиту интересов Р. в Квалификационной комиссии и Совете Адвокатской палаты Удмуртской Республики не отменяет вышеуказанных требований Федерального закона от 15.07.1995 №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» и более того, как следует из самого ордера адвоката, в нем не указано, что адвокату Н. выдано поручение на подачу жалобы гр. Р в Адвокатскую палату Удмуртской Республики.

С учетом изложенного, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что жалоба, поступившая в нарушение требований ст. 21 Федерального закона от 15.07.1995 №103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» не является допустимым поводом для возбуждения дисциплинарного производства, отметив, что отсутствие сопроводительного письма администрации Учреждения ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по УР, в котором содержится гр. Р, не позволяет верифицировать принадлежность жалобы заявителю, его осведомленность о существовании такой жалобы и о ее содержании.

По результатам рассмотрения дисциплинарного производства Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о необходимости прекратить дисциплинарное производства в отношении адвоката М. вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики согласился с выводами Квалификационной комиссии и прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката М.

1.6. После прекращения участия адвоката в уголовном деле и вступления в дело другого защитника, у адвоката, прекратившего участие в деле, обязанность обжаловать судебный акт отсутствует.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства явилась жалоба гр. Ш. в отношении адвоката Ч.

В своей жалобе гр. Ш., в частности, указал, что его защиту по уголовному делу с 03.ММ.ГГ. по назначению следователя осуществляла адвокат Ч. 04.ММ.ГГ. судом в отношении него была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. В дальнейшем гр. Ш. заключил соглашение с другим адвокатом.

Одной из претензий заявителя к адвокату Ч. указано то, что адвокат Ч. не подала апелляционную жалобу на постановление суда от 04.ММ.ГГ. года об избрании в отношении него меры пресечения в виде заключения под стражу, несмотря на то, что он и адвокат Ч. просили суд избрать меру пресечения в виде домашнего ареста. В связи с этим заявитель жалобы гр. Ш. считает, что адвокат Ч. не оказала ему надлежащей квалифицированной юридической помощи и просит привлечь ее к дисциплинарной ответственности.

Адвокат Ч. в своих объяснениях подтвердила, что 03.ММ.ГГ. она была назначена защитником гр. Ш., задержанного по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст.30 п. «г» ч.4 ст.228.1 Уголовного кодекса РФ. Указала, в частности, что 04.ММ.ГГ состоялось судебное заседание по рассмотрению ходатайства следователя об избрании меры пресечения в отношении Ш. Перед началом судебного заседания она провела беседу с подзащитным Ш. и согласовала позицию – ходатайствовать об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста. Суд удовлетворил ходатайство следователя и избрал меру пресечения в отношении подзащитного Ш. в виде заключения под стражу.

Адвокат указывает, что она имела право обжалования данного постановления вплоть до 07.ММ.ГГ, но 06.ММ.ГГ. ей позвонила бабушка подзащитного Ш. и сообщила, что заключила соглашение с адвокатом М. и ее услуги не нужны. Об этом же ее уведомили в тот же день адвокат М. и следователь. 07.ММ.ГГ. в суде ей сообщили, что адвокатом М. уже подана апелляционная жалоба на постановление суда об избрании в отношении Ш. меры пресечения в виде заключения под стражу, в связи с чем составленную ею апелляционную жалобу она не направила, так как ей не была известна дальнейшая позиция Ш.

Оценивая доводы жалобы в части неподачи апелляционной жалобы на постановление об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении гр. Ш. Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики сочла их не нашедшими своего подтверждения, указав следующее.

Согласно минимальным требованиям к деятельности адвоката, осуществляющего защиту по уголовному делу, содержащимся в Стандарте осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, который был принят VIII Всероссийским съездом адвокатом 20.04.2020, адвокат по просьбе подзащитного или по собственной инициативе при наличии к тому оснований обжалует его задержание, избрание ему меры пресечения, продление срока содержания под стражей или срока домашнего ареста, применение к подзащитному иных мер процессуального принуждения, другие решения и действия (бездействие), нарушающие права и законные интересы подзащитного (п. 9).

Из вышеизложенного следует, что адвокат обязан обжаловать постановление суда первой инстанции об избрании его подзащитному меры пресечения при наличии его просьбы независимо от того, участвует он в деле по назначению либо по соглашению, а также обязан принять участие в судебном заседании апелляционной инстанции при рассмотрении жалобы на постановление суда первой инстанции об избрании меры пресечения при наличии просьбы об этом подзащитного либо в случае, если участие защитника в судебном заседании апелляционной инстанции в соответствии со статьями 51 и 389.11 Уголовно-процессуального кодекса РФ является обязательным.

Срок обжалования постановления от 04.ММ.ГГ. об избрании Ш. меры пресечения в виде заключения под стражу истекал 07.ММ.ГГ., однако, как следует из заявления гр. Ш. от 05.ММ.ГГ, поданного им на имя следователя, в указанную дату обвиняемый Ш. от услуг адвоката Ч. отказался в связи с тем, что заключил соглашение на защиту с адвокатом М. При таких обстоятельствах Квалификационная комиссия сочла, что адвокат Ч. не только не обязана, но и не вправе была после 05.ММ.ГГ. обращаться с апелляционной жалобой в интересах Ш. При этом Квалификационная комиссия полагает, что права обвиняемого Ш. нарушены не были, поскольку с апелляционной жалобой на постановление от 04.ММ.ГГ. Индустриального районного суда г. Ижевска об избрании меры пресечения в отношении обвиняемого Ш., в пределах установленных законом сроков, обратился адвокат М.

С учетом изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики не усмотрела в действиях адвоката Ч. нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката либо фактов ненадлежащего исполнения своих обязанностей перед доверителем.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики, согласившись с выводами Квалификационной комиссии, дисциплинарное производство в отношении адвоката Ч. прекратил.

1.7. Оформление адвокатом ордера для вступления в дело без соглашения либо без назначения в установленном порядке и последующее вступление, на основании этого ордера, в уголовное дело в качестве защитника является нарушением законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

В Адвокатскую палату Удмуртской Республики поступила жалоба гр. З. в отношении адвоката Ч. В своей жалобе гр. З. указывает, что ДД.ММ.ГГ. он был задержан сотрудниками ФКУ ИК-6 УФСИН России по УР, и в отношении него возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.3 ст.290 Уголовного кодекса РФ. Вечером того же дня З. был доставлен в Можгинский МСО СУ СК России по УР, где следователь Л. пригласила для его защиты адвоката Ч. Адвокат Ч. в ходе беседы с задержанным З., предложил заключить с ним соглашение на защиту, но З. отказался, однако адвокат Ч. продолжил участие в следственных действиях с З. «бесплатно», и последний был уверен, что ему защитник назначен следователем.

На следующий день адвокат Ч. в телефонном разговоре с З. вновь предложил заключить с ним соглашение – договор с оплатой СУММА, но З. вновь отказался, и заключил соглашение с другим адвокатом.

Впоследствии З. стало известно, что в Адвокатской палате Удмуртской Республики установлен Порядок участия адвокатов по делам по назначению следователей и суда, однако заявки в Диспетчерский центр Адвокатской палаты от следователя Можгинского МСО СУ СК России по УР ДД.ММ.ГГ. для назначения ему адвоката не поступало.

При выполнении требований ст. 217 Уголовно-процессуального кодекса РФ З. стало известно, что адвокат Ч. предоставил следователю ордер № от ДД.ММ.ГГ., в котором указано, что адвокат принял поручение по его защите на основании соглашения, между тем, З. утверждает, что ни он сам, ни его родственники или иные лица соглашение с адвокатом Ч. не заключали, и его участие в деле было обусловлено использованием личных связей с работниками следствия.

Кроме того, как указывает З. в своей жалобе, вскоре после вступления в уголовное дело адвоката А., с которой он заключил соглашение, его задержали и доставили в МСО СУ СК России по УР, без какого-либо предварительного уведомления, как его самого так и защитника. После чего следователь потребовал отказа от адвоката А., и сказал, чтобы защиту осуществлял адвокат Ч., при этом следователь пригрозил тем, что в противном случае З. будет изменена мера пресечения на заключение под стражу. После этого З. направил соответствующую жалобу в прокуратуру, в которой сообщил о случившемся.

Заявитель полагает, что адвокат Ч. грубо нарушил законодательство об адвокатуре и положения Кодекса профессиональной этики адвоката.

Адвокат Ч. представил объяснения, из которых следует, что ДД.ММ.ГГ. в вечернее время он находился по месту своего жительства, в указанное время на его телефон сотовой связи позвонила следователь Можгинского межрайонного следственного отдела СУ СК РФ по УР Л., которая пояснила, что в помещении следственного отдела находится гражданин З., в отношении которого возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 290 Уголовного кодекса РФ и его необходимо допросить в качестве подозреваемого; также со слов Л. адвокату Ч. стало известно, что З. попросил пригласить его в качестве защитника для дальнейшего заключения соглашения об оказании юридических услуг, так как ранее адвокат Ч. неоднократно участвовал в качестве защитника по аналогичным делам в отношении сотрудников ФКУ ИК-6 УФСИН России по УР.

Адвокат Ч. указывает, что прибыл в помещение следственного отдела, где в ходе беседы наедине с З. представился последнему и показал удостоверение адвоката. Адвокат Ч. поясняет, что З. был намерен заключить с ним соглашение и поинтересовался, сколько будут стоить услуги, после чего была достигнута договоренность о сумме СУММА1, при этом З. пояснил, что сразу сумму в указанном размере ему будет найти проблематично и попросил разделить ее на два раза. Адвокат Ч. предложил З. подойти для составления соглашения в его офис на следующий день, на что последний согласился, после чего адвокат Ч. выдал следователю ордер, в качестве основания выдачи которого было указано соглашение.

После этого З. в присутствии адвоката Ч. был допрошен следователем в качестве подозреваемого, никаких замечаний и заявлений от З. в ходе допроса не поступало.

Адвокат Ч. полагает, что доводы автора жалобы в части того, что З. предполагал, что адвокат Ч. является защитником по назначению следователя, являются несостоятельными, поскольку он сам изъявил желание заключить с адвокатом Ч. соглашение, также адвокат указывает, что З. являлся сотрудником уголовно-исполнительной системы, работал непосредственно с осужденными и прекрасно понимал разницу между адвокатом по назначению и адвокатом по соглашению.

Кроме того, в своих объяснениях адвокат Ч. указал, что на следующий день в утреннее время З. позвонил ему на сотовый телефон и попросил перенести встречу, поскольку был занят, и они договорились встретиться на следующий день в помещении офиса адвоката Ч., однако в указанное время З. не явился, позвонил и пояснил, что знакомая его матери порекомендовала ей заключить соглашение об оказании юридических услуг с адвокатом А. Ранее З. для составления соглашения адвокату Ч. была предоставлена копия его паспорта, соглашение было составлено, однако З. оно подписано так и не было.

С учетом приведенных обстоятельств адвокат Ч. считает, что свои обязанности по осуществлению защиты З. выполнил добросовестно и в полном объеме, нарушений положений Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуры», а также Кодекса профессиональной этики адвоката им не допущено.

В ходе заседания Квалификационной комиссии З. поддержал доводы жалобы, дополнительно пояснил, что он не вызывал адвоката Ч., позже ему стало известно, что Диспетчерским центром Адвокатской палаты Удмуртской Республики адвокат Ч. также не назначался. В показаниях говорил, что согласен на участие защитника Ч., поскольку следователь говорила, чтобы не отказывался от адвоката, так надо, а он сам полагал, что адвокат Ч. – это защитник по назначению. Также З. пояснил, что следователь предложила участие адвоката Ч. и не спрашивала, желает ли З., чтобы участвовал другой адвокат. В ходе первой беседы адвокат Ч. не говорил, что нужно платить деньги и только после следственного действия сказал, что нужно будет заключить соглашение и заплатить ему СУММА. До начала следственного действия у них с адвокатом Ч. состоялся разговор, в ходе которого адвокат сказал только о том, что нужно дать показания, после чего повторить их под видеозапись. Также З. указал, что на следующий день он позвонил адвокату Ч. и сообщил, что будет менять адвоката.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики, рассматривая представленные материалы дисциплинарного дела, руководствовалась следующим.

Правовой основой оказания адвокатом юридической помощи доверителю или назначенному доверителем лицу, включая защиту обвиняемого в уголовном судопроизводстве, является соглашение об оказании юридической помощи, представляющее собой договор (двустороннюю сделку), заключая который, обе стороны выразили согласованную волю (соглашение).

В уголовном судопроизводстве адвокат осуществляет защиту подозреваемого, обвиняемого или подсудимого либо по назначению, либо соглашению.

Действующее российское законодательство обязывает адвокатов, как специальных субъектов оказания юридической помощи оказывать гражданам юридическую помощь на основании соглашения, требования к которому предусмотрены специальными нормами законодательстве об адвокатской деятельности и адвокатуре: такое соглашение заключается адвокатом с доверителем в простой письменной форме и его существенными условиями являются:

1) указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате;

2) предмет поручения;

3) условия и размер выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую юридическую помощь;

4) порядок и размер компенсации расходов адвоката (адвокатов), связанных с исполнением поручения;

5) размер и характер ответственности адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения (ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

С учетом приведенной нормы, оказание адвокатом Ч. гражданину З. юридической помощи без заключения в простой письменной форме соглашения, отвечающего предписаниям ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», является нарушением адвокатом законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, в том числе нарушением обязанности «разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами» (подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»), и свидетельствует о неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, поскольку именно адвокат, как профессиональный участник правоотношений, связанных с заключением соглашения об оказании юридической помощи, обязан принять меры к тому, чтобы заключаемое адвокатом с доверителем соглашение об оказании юридической помощи соответствовало требованиям действующего законодательства.

Кроме того, в силу п. п. 1, 2 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и ч. 4 ст. 49 Уголовно-процессуального кодекса РФ в уголовном судопроизводстве полномочия адвоката на осуществление защиты обвиняемого удостоверяются ордером, выдаваемым тем адвокатским образованием, которое адвокат избрал для осуществления адвокатской деятельности. Действующая в настоящее время форма ордера утверждена приказом Минюста РФ от 10.04.2013 №47 «Об утверждении формы ордера».

В соответствии с утвержденной формой в ордере должны быть, в том числе, указаны «сущность поручения», «стадия рассмотрения дела и/или наименование органа, учреждения, организации», «основания выдачи ордера - реквизиты соглашения, документа о назначении».

Таким образом, ордер адвоката-защитника в уголовном судопроизводстве является аналогом доверенности в гражданском и арбитражном процессе, он выдается адвокатским образованием на основании и в строгом соответствии с условиями заключенного с адвокатом соглашения об оказании юридической помощи, неразрывно связан с этим соглашением и наделяет адвоката правом участия на той стадии рассмотрения уголовного дела, которая указана в соглашении об оказании юридической помощи.

Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики 02.07.2010 было принято Решение «Об утверждении Положения «Об оформлении полномочий адвоката». Данное Положение было принято на основе обобщения дисциплинарной практики Адвокатской палаты Удмуртской Республики, в связи с участившимися случаями нарушения адвокатами законодательства в части оформления полномочий адвоката при представлении интересов доверителей, заполнение ордеров при отсутствии оснований на его оформление и прочие нарушения.

В вышеуказанном Положении Совет Адвокатской Палаты Удмуртской Республики обратил внимание адвокатов на то, что ненадлежащее оформление адвокатом своих полномочий является основанием для привлечения его к дисциплинарной ответственности.

При этом в соответствии с п.1.2 вышеназванного Положения одним из оснований для оформления полномочий адвоката является наличие заключенного соглашения об оказании юридической помощи.

Норма ч. 4. ст. 49 Уголовно-процессуального кодекса РФ предусматривает, что адвокат допускается к участию в уголовном деле в качестве защитника в обязательном порядке по предъявлении удостоверения адвоката и ордера. Положения ч.ч.1-2 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» также констатирует, что адвокат допускается при предъявлении ордера.

Не предоставив органам государственной власти полномочий по контролю за выдачей адвокатскими образованиями ордеров адвокатам, законодатель исходил из презумпции добросовестности адвоката, который, строго следуя предписаниям закона, будет сначала заключать соглашение об оказании юридической помощи, а на его основе получать (выписывать) ордер, являющийся внешним выражением полномочий, оговоренных в соглашении.

В целях защиты адвокатской тайны законодатель также предусмотрел, что «никто не вправе требовать от адвоката и его доверителя предъявления соглашения об оказании юридической помощи для вступления адвоката в дело» (ч. 2 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

Материалами дисциплинарного производства установлено, что адвокат Ч., вступив в уголовное дело, позиционировал себя, как адвокат – защитник гражданина З. по соглашению. При этом, учитывая, что ордер является документом, удостоверяющим полномочия адвоката на защиту конкретного лица, следователь с момента получения от адвоката Ч. ордера на защиту гражданина З. рассматривал адвоката Ч. в качестве защитника З.

Вместе с тем, как установлено в ходе рассмотрения дисциплинарного производства, на момент передачи адвокатом Ч. следователю ордера на защиту З. соглашение об оказании юридической помощи последним с адвокатом заключено не было и, таким образом, адвокат не имел права ни выписывать ордер, ни передавать его следователю, ни принимать участие в качестве защитника гражданина З.

При этом Квалификационная комиссия посчитала, что утверждение адвоката Ч. о том, что со слов следователя Л. ему стало известно, что З. попросил пригласить его в качестве защитника для дальнейшего заключения соглашения об оказании юридических услуг, не нашло своего подтверждения в ходе рассмотрения дисциплинарного производства. Так гр. З. утверждает обратное, соглашения с адвокатом Ч. он не заключал и заключать не намеревался, полагал, что адвокат Ч. участвует в качестве его защитника по назначению органов следствия, а адвокат Ч. в свою очередь принял участие в следственных действиях без заключенного с ним соглашения и без назначения, в уставленном законом порядке. Заявления от З., с требованием об обеспечении участия адвоката Ч. в уголовном деле в качестве его защитника, не предоставлено.

Согласно подп. 6 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат не вправе навязывать свою помощь лицам и привлекать их в качестве доверителей путем использования личных связей с работниками судебных и правоохранительных органов, обещанием благополучного разрешения дела и другими недостойными способами.

Квалификационная комиссия посчитала, что оформление адвокатом Ч. ордера на защиту З. с указанием в качестве основания выдачи ордера — соглашения и его предъявление следователю для вступления в дело в качестве защитника, без заключения соглашения с последним, и без назначения, в уставленном законом порядке, являясь самостоятельным нарушением, свидетельствует о навязывании адвокатом Ч. юридической помощи гражданину З. недостойным для адвоката способом.

Также Квалификационная комиссия посчитала, что оформление адвокатом Ч. ордера для вступления в дело без соглашения либо без распределения назначения в установленном порядке и последующее вступление, на основании этого ордера, в уголовное дело в качестве защитника З., является действием, направленным к подрыву доверия, злоупотреблением доверием (п. 2 и 3 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката), нарушением предписания при всех обстоятельствах сохранять честь и достоинство, присущие профессии адвоката (п. 1 ст. 4 Кодекса профессиональной этики адвоката), что в целом свидетельствует о нарушении обязанности «честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами» (подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»), то есть о нарушении адвокатом Ч. норм Кодекса профессиональной этики адвоката и неисполнении адвокатом Ч. своих профессиональных обязанностей перед доверителем, поскольку именно адвокат как профессиональный участник правоотношений, связанных с оказанием квалифицированной юридической помощи, обязан принять меры к защите законных прав и интересов своего доверителя.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики, согласившись с заключением Квалификационной комиссии о наличии в действиях адвоката Ч. нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившихся в ненадлежащем исполнении своих обязанностей перед доверителем, применил к адвокату Ч. меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.

1.8. При отсутствии обстоятельств, предусмотренных частью 4 статьи 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, обязанность обжаловать приговор у адвоката отсутствует.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства послужила жалоба гр. К. в которой указано, что приговором мирового судьи судебного участка № 6 Ленинского района г. Ижевска она признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ст. 322.3 Уголовного кодека РФ, ее защиту осуществлял адвокат Щ., указывает, что с приговором суда она не согласна и просила адвоката Щ. составить апелляционную жалобу на приговор суда, однако адвокат Щ. стал избегать встреч с ней, на телефонные звонки не отвечал; заявитель поясняет, что у нее нет юридического образования для составления жалобы, в настоящее время срок обжалования истек, просит привлечь адвоката Щ. к ответственности.

В своих объяснении адвокат Щ. сообщил, что действительно с ДД.ММ.ГГ. осуществлял защиту гр. К. по назначению дознавателя. ДД.ММ.ГГ.1 мировым судьей судебного участка № 6 Ленинского района г. Ижевска в отношении К. вынесен приговор по ст. 322.3 Уголовного кодекса РФ и назначено наказание с применением ст. 64 Уголовного кодекса РФ в виде штрафа в размере 10 000 рублей. В прениях он обосновал свои доводы, которые суд учел и, исходя из санкции ст. 322.3 Уголовного кодекса РФ, минимизировал назначенное его подзащитной наказание, при этом санкцией данной статьи предусмотрен минимальный штраф в размере от 100 000 рублей. Адвокат указывает, что после получения приговора он созванивался с подзащитной К., они обсудили приговор и пришли к единому мнению, что обжаловать приговор не будут. Он хотел попросить гр. К. написать письменное заявление об отказе от его услуг на подачу жалобы на приговор суда, но она отказалась встретиться с ним.

При рассмотрении данного дисциплинарного дела Квалификационная комиссия руководствовалась следующими положениями действующего законодательства и актов корпоративного регулирования.

Так, в соответствии с частью 4 статьи 13 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат-защитник обязан обжаловать приговор:

1) по просьбе подзащитного;

2) если суд не разделил позицию адвоката-защитника и (или) его подзащитного и назначил более тяжкое наказание или наказание за более тяжкое преступление, чем просили адвокат и (или) подзащитный;

3) при наличии оснований к отмене или изменению приговора по благоприятным для подзащитного мотивам.

Согласно представленному адвокатом Щ. в материалы дисциплинарного дела приговору суда от ДД.ММ.ГГ.1 в судебном заседании подсудимая К. от дачи показаний отказалась, при этом полностью подтвердила свои показания ранее данные на стадии предварительного расследования, в которых свою вину в предъявленном обвинении признавала в полном объеме.

Судом в отношении К. постановлен приговор с учетом смягчающих обстоятельств и с назначением наказания ниже низшего предела, с применением ст. ст. 61, 64 Уголовного кодекса РФ.

Квалификационная комиссия сочла, что при таких обстоятельствах явно не имелось оснований для обжалования приговора по пп.2 части 4 статьи 13 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Кроме того, как указал адвокат Щ. в своих пояснениях, осужденная К. с приговором была полностью согласна, просьбы обжаловать приговор от нее не поступало, его попытки получить от К. письменное заявление о необжаловании в апелляционном порядке приговора не имели результата, поскольку К. от личных встреч уклонилась.

Со своей стороны, заявитель жалобы - К. не представила каких-либо доказательств того, что от нее к адвокату Щ. поступала просьба об обжаловании приговора, подготовке апелляционной жалобы на приговор, сама осужденная К. с апелляционной жалобой на приговор так же не обращалась.

С учетом изложенного, принимая во внимание, что обстоятельств, свидетельствующих о том, что заявитель К. обращалась к адвокату Щ. с просьбой о подготовке апелляционной жалобы на приговор суда по ее делу, в ходе дисциплинарного производства не установлено, адвокат отрицает факт такой просьбы, обосновывает очевидную неразумность обжалования приговора суда от ДД.ММ.ГГ.1, Квалификационная комиссия сочла, что доводы адвоката Щ. о надлежащем исполнении им обязанностей по защите К. в ходе дисциплинарного производства подтверждены представленными адвокатом материалами адвокатского производства и не были опровергнуты заявителем. На основании вышеприведенных норм и правил адвокатской деятельности доводы адвоката должны считаться подтвержденными.

По результатам рассмотрения дисциплинарного производства, возбужденного по жалобе гр. К., Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката Щ.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики дисциплинарное производство в отношении адвоката Щ. прекратил вследствие отсутствия в действиях адвоката дисциплинарного проступка.

2. Дисциплинарные дела, возбужденные по жалобам адвокатов.

2.1. Ненаправление адвокатом уведомления о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката в совет адвокатской палаты, членом которой он является, нарушает нормы Кодекса профессиональной этики адвоката и образует состав дисциплинарного проступка.

В Адвокатскую палату Удмуртской Республики обратился адвокат Ч. с жалобой, в которой просит привлечь к дисциплинарной ответственности адвоката К. по следующим основаниям.

Адвокат Ч. указал, что ДД.ММ.ГГ. вступил по назначению в уголовное дело №, которое находилось в производстве СК РФ по УР по защите гр. А. В ходе следствия гр. А признал свою вину по восемнадцати преступлениям, предусмотренным п. «б» ч. 4 ст.131 Уголовного кодекса РФ. После проведения экспертиз, очной ставки с потерпевшей и предъявления доказательств, гр. А. признался и раскаялся еще в двух преступлениях по п. «б» ч. 4 ст.131 УК РФ, п. «б» ч. 4 ст. 132 Уголовного кодекса РФ. В ходе окончания следствия в рамках ст. 217 УПК РФ А. вину признал в полном объеме, квалификацию содеянного не оспаривал, заявлений, дополнений не подавал. Материалы уголовного дела были переданы на рассмотрение в Устиновский районный суд г. Ижевска. По состоянию здоровья адвокат Ч. в судебном разбирательстве участия не принимал.

ДД.ММ.ГГ.1 от сотрудника полиции ОП «Юкаменское», который приехал в г. Ижевска для опроса, адвокату Ч. стало известно, что в отношении него адвокатом К. от собственного имени, в интересах подзащитного А., было подано заявление о привлечении адвоката К. к уголовной ответственности по ч. 4 ст. 159, ст. 139, ч.2, ч.3 ст. 309, ч. 2 ст. 303 Уголовного кодекса РФ: мошенничество, хищение имущества y гр. А. приобретение права на имущество гр. А. путем его обмана и злоупотребления доверием, нарушение неприкосновенности жилища гр. А. незаконное проникновение в жилище гр. А., подкуп или принуждение гр. А. к даче показаний, фальсификация доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности в отношении гр. А.

По данному заявлению адвокат Ч. несколько раз опрашивался сотрудниками правоохранительных органов, по результатам проведенной проверки в возбуждении уголовного дела отказали и вынесли соответствующее постановление.

Адвокат К. представил объяснения, в которых указал, что представляет интересы гр. А. в спорах гражданско-правового характера; также поясняет, что гр. А. был привлечен к уголовной ответственности по п. «б» ч.4 ст. 131 УК РФ. п. «б» ч.4 ст.132 Уголовного кодекса РФ, в настоящее время уголовное дело находится в производстве судьи Устиновского районного суда г. Ижевска гр. А. содержится под стражей в СИЗО-1 г. Ижевска, его защиту на предварительном следствии с ДД.ММ.ГГ. по назначению следователя осуществлял адвокат Ч.

Адвокат К. указал, что со слов гр. А. ему стало известно, что адвокат Ч. уговаривал последнего заключить с ним соглашение на СУММА; гр. А. также пояснил адвокату К., что поскольку у него не было средств для оплаты адвоката по соглашению, адвокат Ч. проинформировал его о намерениях в счет гонорара забрать автомобиль ВАЗ 2111 и переоформить дом гр. А. на третье лицо, с чем не был согласен адвокат К.

Также адвокат К. указал, что ДД.ММ.ГГ.2 адвокат Ч. сообщил ему по телефону, что «компания по отъему имущества прибыла в деревню» НАИМЕНОВАНИЕ Юкаменского района УР, но ключи от автомашины они не обнаружили, проникнув в дом, взломав при этом входную дверь. Адвокат К. указывает, что в целях защиты имущества гр. А. он сообщил о данном факте в полицию, после чего адвокат Ч. покинул деревню; адвокат К. также указывает, что написал заявление в отношении адвоката Ч. в ФСБ.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики по результатам рассмотрения дисциплинарного дела пришла к выводу, что в действиях адвоката К. имеют место нарушения норм Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката по следующим основаниям.

Так, согласно п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат обязан уведомить совет адвокатской палаты, членом которой он является, о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего.

По мнению Квалификационной комиссии положения рассматриваемой нормы имеют своей целью сбалансировать возможные проблемы между членами адвокатского сообщества, а также позволить органам адвокатского корпоративного самоуправления при необходимости контролировать возникший между двумя адвокатами конфликт в целях недопущения дестабилизации внутрикорпоративных взаимоотношений между адвокатами. Поэтому по смыслу п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката названное в этой норме уведомление должно быть направлено адвокатом в совет адвокатской палаты в кратчайшие сроки и во всяком случае до вынесения по делу итогового судебного акта.

Вместе с тем, Квалификационной комиссией установлено, что адвокатом К. данное положение Кодекса профессиональной этики адвоката полностью было проигнорировано; при этом, по мнению Квалификационной комиссии, каким бы не был интерес доверителя правила п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката подлежат обязательному соблюдению.

При изложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о наличии в действиях адвоката К. нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики согласился с выводами Квалификационной комиссии, объявив адвокату К. замечание.

2.2. Адвокат, назначенный защитником подозреваемого (обвиняемого), обязан принять на себя защиту в порядке замены в случае, если в отношении ранее участвующего в деле адвоката принято решение об отводе.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства явилась жалоба, поступившая в Адвокатскую палату Удмуртской Республики от адвоката П. В своей жалобе адвокат П. указывает, что в Следственном отделе МВД России по Завьяловскому району Удмуртской Республики расследуется уголовное дело № 1 по факту хищения у гр. В. путем обмана и злоупотребления доверием СУММА.

Адвокат П. поясняет, что потерпевшая В., являясь руководителем ООО И. заключила договор аренды нежилого помещения с гр. Ю.Н.А.; данный договор был составлен адвокатом П., подписан в его присутствии, и в его же присутствии были переданы денежные средства Ю.И.И. (сыну арендодателя).

По окончании срока действия договора аренды, стороны не смогли согласовать акт приема-передачи нежилого помещения, а также между ними возник спор по остаткам товара, в связи с чем В. обратилась с заявлением о возбуждении уголовного дела в Отдел МВД России по Завьяловскому району УР. В итоге, было вынесено постановление о возбуждении уголовного дела.

Ю.Н.А., в свою очередь обратилась в Ленинский районный суд г. Ижевска с иском к гр. В. и ООО И. о взыскании денежных средств.

Адвокат П. указывает, что принял участие в допросах в качестве свидетелей Ю.И.И., Ю.Н.А., Г.Р.М. и данное обстоятельство впоследствии дало формальный повод следователю СО Отдела МВД России по Завьяловскому району УР вынести постановление об отводе адвоката от участия в уголовном деле от 17.ММ.ГГ., в то время как он намеревался защищать подозреваемого Ю.И.И. При этом следователь руководствовалась п.3 ч.1 ст. 72 Уголовно-процессуального кодекса РФ: защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если он оказывает или ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам защищаемого им подозреваемого, обвиняемого.

18.ММ.ГГ. для защиты подозреваемого Ю.И.И. следователем был назначен адвокат М., который, как указывает заявитель, принял участие в следственных действиях вопреки желанию Ю.И.И., ибо тот отказывался от адвоката по назначению и настаивал на участии адвоката по соглашению.

По мнению адвоката П., адвокат М., действуя абсолютно формально и не проявляя разумности, проигнорировал многократные заявления Ю.И.И. о праве на адвоката по соглашению, присутствовал при проведении следственных действий, не настаивая на внесении в протоколы следственных действий заявлений подзащитного об адвокате по соглашению.

Адвокат П. просит привлечь адвоката М. к дисциплинарной ответственности.

Адвокат М. в письменных объяснениях указал, что 18.ММ.ГГ. был назначен защитником Ю.И.И. через Диспетчерский центр Адвокатской палаты Удмуртской Республики. Прибыв в следственный отдел Отдела МВД России по Завьяловскому району УР, он ознакомился с предоставленными следователем материалами уголовного дела в части, в том числе с постановлением следователя об отводе адвоката от участия в уголовном деле 17.ММ.ГГ.

При этом следователь пояснила, что поводом для отвода адвоката П. стало не только то, что он представлял в уголовном деле интересы нескольких лиц, интересы которых противоположны, но и то, что он фактически является свидетелем по уголовному делу, который участвовал в составлении договора аренды помещения, присутствовал при его подписании и передаче денежных средств, при этом следователь пояснила, что адвокат П. уклонился от допросов в качестве свидетеля.

Также следователь сообщила, что намерена задержать Ю.И.И. в порядке ст.91 Уголовно-процессуального кодекса РФ, а впоследствии поставить вопрос перед судом о его аресте.

Адвокат М. указал, что принял решение об участии в защите Ю.И.И., дабы не допустить водворения того в изолятор временного содержания и последующего взятия под стражу. Как следовало из материалов уголовного дела, Ю.И.И. ранее состоял на учете РКПБ с диагнозом «легкая умственная отсталость», кроме того, при передвижении он пользуется тростью.

По утверждению адвоката М., он предлагал Ю.И.И. просить у следователя время для приглашения адвоката по соглашению, но тот отметил, что согласен лишь на защиту адвоката П., а в помощи других адвокатов не нуждается, и никаких ходатайств следователю не заявил.

С учетом данных обстоятельств адвокат М. полагает, что действовал в интересах подзащитного Ю.

На заседании Квалификационной комиссии в дополнение к доводам жалобы адвокат П. пояснил, что в настоящее время соглашение с доверителем расторгнуто в связи с отводом. Также указал, что 19.ММ.ГГ. постановление об его отводе было обжаловано им в порядке ст. 125 Уголовно-процессуального кодекса РФ и в последующем отменено судом.

Он обратился с жалобой на адвоката М., поскольку полагает, что адвокат в подобной ситуации должен был разумно подойти к обстоятельствам сложившейся ситуации, должен выяснить есть ли адвокат по соглашению, а также учитывая, что Ю.И.И. настаивал на участии адвоката П., адвокат М. должен поддерживать его позицию, выяснить позицию доверителя. При этом по мнению адвоката П., адвокат М., вступив в дело на следующий день после отвода, должен был объяснить Ю.И.И. о его праве заключить соглашение с другим адвокатом, заявить об отложении проведения очной ставки до рассмотрения вопроса об обжаловании постановления об отводе защитника П. и если Ю.И.И. отказывался от М., адвокат М. должен был содействовать, чтобы следователь предоставил возможность заключить соглашение с другим адвокатом.

На вопросы членов Квалификационной комиссии пояснил, что адвокат М. звонил ему, уточнял, имеется ли у них соглашение, отведен он или нет, не отменено ли постановление об его отводе; указывает, что не говорил адвокату М. о том, что Ю.И.И. намерен пригласить другого защитника по соглашению, а лишь указал, что Ю.И.И. желает, что бы его защиту осуществлял адвокат П.

Также пояснил, что со слов Ю.И.И. ему известно, что он подавал заявление об отказе от услуг защитника М., копия этого заявления приложена к жалобе и он считает, что тот факт, что Ю.И.И. в данном заявлении настаивает на участии адвоката П., следует толковать, что он отказывается от всех других защитников и, что отказывается от адвоката М.

На заседание Квалификационной комиссии адвокат М. подтвердил доводы, изложенные им в объяснениях и пояснил, что в ходе беседы разъяснил Ю.И.И., что адвокат П. отведен, что он может пригласить другого защитника по соглашению и если он об этом заявит ему предоставят 5 дней, чтобы заключить соглашение с другим адвокатом, на это Ю.И.И. сказал, что ему нужен только адвокат П.

Также адвокат М. пояснил, что в день назначения участвовал в проведении очной ставки с Ю.И.И., в ходе которой отказа от участия адвоката М. Ю.И.И. не заявлял, заявлений о заключении соглашения с другим адвокатом от него также не поступало.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики, оценив представленные доводы и доказательства пришла к выводу, что поскольку Постановлением следователя СО Отдела МВД по Завьяловскому району от 17.ММ.ГГ. адвокат П. был отведен от участия в уголовном деле по основаниям, предусмотренным ст. 72 Уголовно-процессуального кодекса РФ, исключающей участие в производстве по уголовному делу защитника, с этого момента у адвоката П. не было законных оснований принимать участие в следственных действиях с участием подозреваемого Ю.И.И.

В такой ситуации по мнению Квалификационной комиссии 18.ММ.ГГ адвокат М., назначенный Диспетчерским центром Адвокатской палаты Удмуртской Республики защитником подозреваемого Ю.И.И., был обязан принять на себя защиту последнего. По мнению Квалификационной комиссии фактически 18.ММ.ГГ года подозреваемый Ю.И.И. остался без квалифицированной юридической помощи и участие адвоката в порядке ст. 51 Уголовно-процессуального кодекса РФ было вызвано необходимостью соблюдения прав подозреваемого.

Также Квалификационная комиссия указала, что то обстоятельство, что 17.ММ.ГГ. адвокат П. отведен от участия в уголовном деле не означает прекращения соглашения с Ю.И.И. – адвокат П. обязан был, при согласии доверителя, озаботиться приглашением иного защитника по соглашению до момента окончания рассмотрения его жалобы на постановление следователя об отводе адвоката.

Исследовав доказательства, предоставленные участниками дисциплинарного производства, на основе принципов состязательности и равенства прав участников дисциплинарного производства Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу о том, что адвокатом М. не допущено нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката, а также нет оснований и для утверждения о том, что адвокат М. ненадлежащим образом исполнил свои обязанности перед доверителем.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики согласился с выводами Квалификационной комиссии и прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката М.

3. Дисциплинарные дела, возбужденные по частным определениям (постановлениям) и сообщениям судов.

3.1. При осуществлении коллегиальной защиты само по себе наличие договоренностей между защитниками и доверителем о том, кто из адвокатов будет принимать участие в конкретном судебном заседании, не освобождает адвоката от обязанности уведомлять суд о причинах неявки в судебное заседание.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Б.О.И. явилось сообщение мирового судьи судебного участка №6 Ленинского района г. Ижевска, из которого следует, что в производстве суда находится уголовное дело по обвинению Г. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 160 Уголовного кодекса РФ. Защиту подсудимого осуществляют адвокаты по соглашению Б.О.И. и Б.С.Н. Будучи надлежащим образом извещенными о времени и месте рассмотрения дела на ДД.ММ.ГГ. в ЧЧ.ММ. защитники подсудимого в судебное заседание не явились, о причинах неявки суд не известили. В сообщении предлагается принять меры реагирования. К сообщению приложена копия извещения адвокатов от ДД.ММ.ГГ, в котором имеются подписи адвокатов об ознакомлении.

Адвокат Б.О.И. в своих пояснениях, а также объяснениях, данных в ходе заседания Квалификационной комиссии пояснила, что действительно совместно с адвокатом Б.С.Н. осуществляет защиту подсудимого Г. При этом в связи с большой загруженностью адвокатов, по согласованию с доверителем было принято решение о том, что, либо оба защитника участвуют в судебных заседаниях, либо интересы подсудимого представляет один из защитников, о чем они уведомили суд в одном из судебных заседаний.

ДД.ММ.ГГ. в ЧЧ.ММ по настоящему уголовному делу было запланировано проведение судебного заседания, в котором должен был принять участие адвокат Б.С.Н., а она должна была принять участие по другому уголовному делу, однако адвокат Б.С.Н. задержался в судебном заседании в Октябрьском районном суде г. Ижевска, о чем сообщил ей, а также предпринял меры по уведомлению мирового судьи судебного участка №6 Ленинского района г. Ижевска о том, что задерживается. После получения сообщения от адвоката Б.С.Н. – адвокат Б.О.И. направилась в судебный участок №6 Ленинского района г. Ижевска и на входе встретила адвоката Б.С.Н., который сообщил, что судебное заседание отложено.

Квалификационная комиссия, изучив материалы дисциплинарного производства, пришла к следующему.

Согласно пункту 1 статьи 14 Кодекса профессиональной этики адвоката при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий.

Пунктом 4 Решения Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 16.10.2003 (протокол №13) «Об организации работы при осуществлении адвокатам профессиональной деятельности» предусмотрено, что в случае невозможности явки адвоката в судебное заседание или на следственное (процессуальное) действие по уважительным причинам (занятость в другом деле, болезнь и т.д.), а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени проведения судебного заседания или следственного (процессуального) действия, адвокат обязан незамедлительно и заблаговременно поставить об этом в известность:

- суд и (или) судью, в чьем производстве находится дело;

- следователя (дознавателя), иное должностное лицо, в чьем производстве или на рассмотрении находится дело;

- иных адвокатов, участвующих в деле, рассматриваемом судом;

- иных адвокатов, об участии которых в следственном (процессуальном) действии было известно адвокату.

Одновременно адвокат обязан принять меры к согласованию с участниками процесса взаимоприемлемого времени судебного заседания или следственного (процессуального) действия, в том числе сообщить суду, следователю (дознавателю), иному должностному лицу, в чьем производстве или на рассмотрении находится дело, информацию о назначенных с его участием делах с целью исключения назначения даты судебного заседания или следственного (процессуального) действия на указанные адвокатом даты.

Пунктом 6 вышеназванного Решения также предусмотрено, что, сообщив о невозможности участия в судебном заседании, следственном (процессуальном) действии адвокат обязан при первой возможности направить в адрес суда, следователя (дознавателя), иного должностного лица, в чьем производстве или на рассмотрении находится дело, документ, подтверждающий невозможность его явки в судебное заседание, на следственное (процессуальное) действие.

По мнению Квалификационной комиссии, адвокат Б.О.И., зная о том, что ДД.ММ.ГГ не примет участия в судебном заседании по причине занятости в другом деле, должных мер по надлежащему уведомлению мирового судьи судебного участка № 6 Ленинского района города Ижевска не предприняла, чем не исполнила обязательные для адвоката требования по извещению органа правосудия о неучастии в назначенном судебном заседании.

По результатам рассмотрения дисциплинарного производства Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о нарушении нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката адвокатом Б.О.И.

В связи с тем, что в адрес Адвокатской палаты Удмуртской Республики поступило сообщение мирового судьи судебного участка № 6 Ленинского района гор. Ижевска об отзыве своего сообщения в отношении адвоката Б.О.И., Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики дисциплинарное производство было прекращено.

Необходимо отметить, что указанное сообщение мирового судьи судебного участка №6 Ленинского района г. Ижевска явилось также поводом для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката Б.С.Н.

При этом, адвокат в своих объяснениях указал, что известил суд о невозможности своего участия в назначенном судебном заседании – так адвокат пояснил, что по его просьбе помощник судьи известил мирового судью о том, что адвокат Б.С.Н. находится в судебном заседании в Октябрьском районном суде г. Ижевска и задерживается; данный факт так же не подтверждает и мировой судья в своем сообщении. Кроме того, как пояснил адвокат, он сам сообщил о своей задержке адвокату Б.О.И. и подзащитному Г.

С учетом приведенных обстоятельств Квалификационная комиссия сочла, что доводы адвоката Б.С.Н. об исполнении им обязанности по извещению суда о невозможности своего участия в назначенном судебном заседании, в ходе дисциплинарного производства подтвердился, в связи с чем вынесла заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики согласился с выводами Квалификационной комиссии и прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката Б.С.Н.

3.2. Квалификационная комиссия сочла несостоятельными доводы суда о наличии противоречий (конфликта интересов), препятствующих участию адвоката в уголовном деле.

В Адвокатскую палату Удмуртской Республики поступило частное постановление Устиновского районного суда г. Ижевска от ДД.ММ.ГГ. в отношении адвоката Е., из которого следует, что в производстве Устиновского районного суда г. Ижевска находится уголовное дело по обвинению У.А.С. по ч.4 ст.159 Уголовного кодекса РФ, защиту которого осуществляет адвокат Е. При этом суд указывает, что ранее адвокат Е. осуществлял защиту У.Э.Р., обвиняемой по ч.4 ст.159 Уголовного кодекса РФ по уголовному делу, свидетелем со стороны обвинения по которому выступил У.А.С., чьи показания также были положены в основу обвинительного приговора Устиновского районного суда от ДД.ММ.ГГ.

Указанные обстоятельства, как исключающие участие адвоката Е. в качестве защитника по уголовному делу по обвинению У.А.С., явились основанием для вынесения Устиновским районным судом г. Ижевска ДД.ММ.ГГ. постановления об отводе адвоката Е. от участия в уголовном деле.

При этом, по мнению суда, адвокат Е. действовал в нарушение п.10 ч.1 ст.11 Кодекса профессиональной этики адвоката, хотя был не вправе оказывать юридическую помощь в условиях конфликта интересов доверителей и ему надлежало заявить самоотвод, руководствуясь ст.62 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

По указанным выше обстоятельствам Постановлением Устиновского районного суда г. Ижевска от ДД.ММ.ГГ. уголовное дело У.А.С. в порядке ст.237 Уголовно-процессуального кодекса РФ возвращено прокурору Устиновского района г. Ижевска для устранения препятствий в его рассмотрении.

В частном определении ставится вопрос о принятии мер воздействия к адвокату Е.

В своих объяснениях адвокат Е. указал, что осуществляет защиту У.А.С. с ДД.ММ.ГГ. и в рамках данного уголовного дела юридическую помощь иным лицам, перечисленным в п.3 ч.1 ст.72 Уголовно-процессуального кодекса РФ, не оказывал. У.А.С. изначально занимал признательную позицию, фактически сотрудничая со следствием, поясняя, что его мать – У.Э.Р., не принимала участия в его противоправных действиях.

Также адвокат обращает внимание на то, что ссылка суда в частном постановлении от ДД.ММ.ГГ. на п.10 ч.1 ст.11 Кодекса профессиональной этики адвоката является не корректной, поскольку п.10 в названной статье нет. При этом в соответствии с п.1 ст.11 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат не вправе быть советником, защитником или представителем нескольких сторон в одном деле, чьи интересы противоречат друг другу, а может лишь способствовать примирению сторон, а в соответствии с п. 3 ч.1 ст.72 Уголовно-процессуального кодекса РФ, защитник не вправе участвовать в производстве по уголовному делу, если оказывает или ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам защищаемого им подозреваемого, обвиняемого, либо представляемого им потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика.

Названные требования, как полагает адвокат Е. им нарушены также не были, и с ним согласен его подзащитный У.А.С., представивший письменные объяснения.

Также адвокат Е. указал, что частное постановление Устиновского районного суда г. Ижевска от ДД.ММ.ГГ. было им обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Удмуртской Республики.

Кроме того, и.о. прокурора Устиновского района г. Ижевска в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда УР было внесено апелляционное представление от ДД.ММ.ГГ. на Постановление суда от ДД.ММ.ГГ. о возвращении уголовного дела в отношении У.А.С. прокурору.

На момент рассмотрения дисциплинарного дела Квалификационной комиссией Апелляционным постановлением Верховного суда УР от ДД.ММ.ГГ. отменены: постановление Устиновского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГ. о возвращении прокурору Устиновского района г. Ижевска Удмуртской Республики уголовного дела в отношении У.А.С. для устранения препятствий его рассмотрения судом; постановление Устиновского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГ. об отводе защитника – адвоката Е., частное постановление Устиновского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГ. в адрес президента Адвокатской палаты Удмуртской Республики на допущенные адвокатом Е. нарушения Кодекса профессиональной этики и уголовно-процессуального закона.

Изучив материалы дисциплинарного дела, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что в действиях адвоката Е. отсутствуют нарушения норм Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

В соответствии с абзацем 4 п. 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2015 №29 «О практике применения законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве» исходя из взаимосвязанных положений части 1 статьи 72 Уголовно-процессуального кодекса РФ установленное в пункте 3 данной нормы ограничение относится к случаям, когда защитник в рамках данного или выделенного из него уголовного дела оказывает или ранее оказывал в ходе досудебного производства либо в предыдущих стадиях судебного производства и судебных заседаниях юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам защищаемого им обвиняемого. Однако это не исключает возможность отвода защитника и в иных случаях выявления подобных противоречий, не позволяющих ему участвовать в данном деле.

Апелляционным постановлением Верховного суда Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГ. было установлено, что уголовные дела в отношении У.Э.Р. и У.А.С. расследовались по разным эпизодам преступной деятельности, не связанным между собой, в отношении разных потерпевших, в рамках разных возбужденных уголовных дел, ни одно из них не было выделено из другого.

При этом Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда Удмуртской Республики установлено, что при вынесении постановления от ДД.ММ.ГГ. об отводе защитника – адвоката Е., не указал, какие именно противоречия не позволяют участвовать защитнику У.А.С. – адвокату Е. в данном деле.

При указанных обстоятельствах суд пришел к выводу о необходимости отмены, в том числе, и постановления Устиновского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГ., поскольку содержащийся в нем вывод о том, что адвокат Е. подлежал отводу в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 72 Уголовно-процессуального кодекса РФ нельзя признать установленным судом.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики согласившись с выводами, изложенными в постановлении суда апелляционной инстанции, вынесла заключение о прекращении дисциплинарное производства в отношении адвоката Е., поскольку адвокат не допустил нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката Е.

3.3. Квалификационная комиссия не усмотрела в действиях адвоката Е. умысла или грубой неосторожности при заключении соглашения, содержащего признаки конфликта интересов.

В Адвокатскую палату Удмуртской Республики поступило Частное постановление Ленинского районного суда г. Ижевска, из которого следует, что Приговором Ленинского районного суда г. Ижевска ДД.ММ.ГГ. был признан виновным и осужден по ч.3 ст.30 ч.1 ст.105 Уголовного кодекса РФ гр. В. Судом установлено, что в ходе предварительного расследования по уголовному делу, а также при первоначальном рассмотрении судом названного уголовного дела защиту В. осуществлял адвокат Е. по назначению следователя и суда соответственно.

ДД.ММ.ГГ. подсудимый В. заявил отказ от адвоката Е. в связи с ненадлежащим, по его мнению, осуществлением защиты. Данный отказ был принят судом, и подсудимому назначен другой адвокат-защитник.

Приговор Ленинского районного суда г. Ижевска ДД.ММ.ГГ. был отменен, уголовное дело возвращено в суд первой инстанции. При повторном рассмотрении уголовного дела по обвинению В., в судебном заседании ДД.ММ.ГГ. потерпевшая Б. заявила ходатайство о допуске к участию в деле в качестве ее представителя адвоката Е., который представил суду удостоверение № и ордер № от ДД.ММ.ГГ., согласно которому Е. принял на себя обязанность представления интересов потерпевшей на основании соглашения.

Однако в удовлетворении данного ходатайства потерпевшей судом было отказано протокольным постановлением от ДД.ММ.ГГ. на основании п.3 ч.1 ст.72 Уголовного кодекса РФ.

По мнению суда процессуальное поведение адвоката Е., участвовавшего в ходе предварительного расследования и в суде первой инстанции при рассмотрении уголовного дела в качестве защитника подсудимого В. и принявшего ДД.ММ.ГГ. на себя обязанность представлять интересы потерпевшей Б. по тому же делу в суде первой инстанции при его повторном рассмотрении, свидетельствуют о совершении адвокатом умышленного нарушения требований уголовно-процессуального закона.

В обоснование указанного обстоятельства судом приведены следующие доводы:

- адвокат Е., являясь ранее защитником В., априори знаком с материалами уголовного дела, в том числе с документами по личности как обвиняемого В., так и потерпевшей Б., т.к. принимал участие на предварительном следствии и в суде, т.е. общался с ними, консультируя В. по правовым вопросам;

- заключая соглашение на ведение уголовного дела в суде по представлению интересов потерпевшей Б., адвокат Е. ничуть не усомнился в том, что не вправе быть ее представителем; при этом беседуя с потерпевшей Б. и консультируя ее по правовым вопросам по тому же уголовному делу, адвокат Е. фактически действовал вопреки интересам обвиняемого В.;

- при подготовке к представительству потерпевшей в суде, адвокату Е. следовало проявлять осмотрительность и с безусловным вниманием отнестись к материалам уголовного дела и представляемым потерпевшей документам, а также к фактам, которые она уже при первичной беседе довела до сведения адвоката; выявив невозможность выполнения им поручения, Е. следовало отказаться от заключения соглашения либо расторгнуть это соглашение с доверителем заблаговременно, с тем, чтобы Б. могла обратиться к другому адвокату.

Суд полагает, что вышеуказанными действиями адвокат Е. нарушил требования законодательства об адвокатской деятельности и положений Кодекса профессиональной этики адвоката, за что должен понести ответственность.

Адвокат Е. представил письменные объяснения, в которых пояснил, что к нему за правовой помощью обратилась Б. по защите ее интересов как потерпевшей в Ленинском районном суде г. Ижевска. При этом она заявила, что первое судебное заседание по уголовному делу назначено на следующий день. Прибыв в указанную дату в зал заседаний Ленинского районного суда г. Ижевска, адвокат Е. увидел и узнал подсудимого В., защиту которого он осуществлял ранее в порядке назначения, но тот от него отказался, отказ был принят судом. В связи с этим, адвокат Е. был вынужден покинуть судебное заседание, объяснив Б. невозможность представлять ее интересы в суде.

На заседании Квалификационной комиссии адвокат Е. пояснил, что узнал подсудимого В., которого защищал более двух лет назад, только в зале судебного заседания при разрешении вопроса о допуске адвоката в качестве предстателя потерпевшей; при этом указал, что в ходе судебного заседания его мнение, ни при разрешении ходатайства о его допуске в качестве представителя потерпевшей, ни при разрешении вопроса об отводе судом не выяснялось – если бы спросили его мнение, он бы сам заявил, что не может представлять интересы потерпевшей Б.

По результатам рассмотрения дисциплинарного дела Квалификационная комиссия пришла к следующему.

Действительно, в соответствии с п.10 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат не вправе оказывать юридическую помощь в условиях конфликта интересов доверителей, предусмотренного статьей 11 Кодекса. Согласно п.1 ст.11 Кодекса профессиональной этики адвокат не вправе быть советником, защитником или представителем нескольких сторон в одном деле, чьи интересы противоречат друг другу, а может лишь способствовать примирению сторон.

По мнению Квалификационной комиссии, формально правильные формулировки Частного постановления Ленинского районного суда г. Ижевска содержат избыточное количество категоричных, однако не подтвержденных надлежащим образом утверждений, которые в отсутствие доказательств являются предположениями заявителя, а равно не учитывают конкретные обстоятельства настоящего дисциплинарного производства, в первую очередь субъективную сторону поведения адвоката.

Однако, привлечение кого бы то ни было к ответственности без учета субъективной стороны состава правонарушения квалифицируется в правовой доктрине как объективное вменение и действующей правовой системой Российской Федерации не допускается.

Квалификационная комиссия посчитала, что, последовательные письменные и устные пояснения адвоката Е. подтверждают, что, приняв поручение на представление интересов потерпевшей Б. по уголовному делу по обвинению В., адвокат лишь в самом судебном заседании после того, как потерпевшая заявила ходатайство о его допуске узнал, что ранее осуществлял защиту В. При этом как следует из протокола судебного заседания, мнение адвоката Е. не выяснялось, в связи с чем он не имел возможности заявить о том, что не может представлять интересы потерпевшей Б.

По мнению Квалификационной комиссии, конфликт интересов может быть определен адвокатом не только в стадии принятия поручения, но и в иное время после этого. В таком случае, исходя из положений п.9 ст.10 Кодекса профессиональной этики адвоката, если после принятия поручения выявятся обстоятельства, при которых адвокат был не вправе принимать поручение, адвокат должен расторгнуть соглашение. Принимая решение о невозможности выполнения поручения и расторжении соглашения, адвокат должен по возможности заблаговременно поставить об этом в известность доверителя с тем, чтобы последний мог обратиться к другому адвокату.

Поскольку адвокат Е. не был допущен судом к участию в деле в качестве представителя потерпевшей Б. и с этого момента юридическую помощь последней не оказывал, Квалификационная комиссия посчитала, что права подсудимого В. адвокатом Е. нарушены не были, конфликт интересов был разрешен в пользу В. немедленно после его обнаружения.

С учетом приведенных обстоятельств Квалификационная комиссия не усмотрела в действиях адвоката Е. умысла или грубой неосторожности (п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката) при принятии поручения от потерпевшей Б. и не установила наличия нарушения норм Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката в действиях адвоката Е.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики, согласившись с выводами Квалификационной комиссии, прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката Е.

3.4. Неявка адвоката в судебное заседание была расценена Квалификационной комиссией как уклонение от осуществления защиты прав и интересов подсудимого, и фактический отказ от исполнения обязанностей в ущерб доверителю.

В Адвокатскую палату Удмуртской Республики поступило Частное определение мирового судьи судебного участка № 5 Ленинского района г. Ижевска в отношении адвоката З. Из содержания частного определения следует, что адвокат З. является защитником гражданина А., обвиняемого по ст. 319 Уголовного кодекса РФ (оскорбление представителя власти), находящегося в производстве мирового судьи судебного участка № 5 Ленинского района г. Ижевска. При этом адвокат З., с которым заранее была согласована дата и время рассмотрения уголовного дела, в судебное заседание 23.ММ.ГГ. не явился, заранее не предупреждал о том, что не сможет явиться в судебное заседание, известил о невозможности своего участия непосредственно в день рассмотрения дела. В дальнейшем никаких документов – доказательств об уважительности неявки в процесс суду не представил.

В частном определении указывается, что длительное рассмотрение уголовного дела нарушает конституционные права подсудимого на защиту и отмечается, что адвокат своим безответственным отношением к профессиональным обязанностям необоснованно затягивает судебный процесс.

Адвокат З. в своих объяснениях подтвердил, что действительно по назначению суда осуществляет защиту А., обвиняемого по ст. 319 Уголовного кодекса РФ, у мирового судьи судебного участка № 5 Ленинского района г. Ижевска. Очередное судебное заседание было назначено на ЧЧ.ММ. 23.ММ.ГГ.

Вместе с тем в указанное время он участвовал в осмотре, производимом в рамках проведения судебной строительно-технической экспертизы по гражданскому делу по иску К.В.П. и К.А.Н. к ИП К.В.А. по защите прав потребителей в качестве представителя ответчика К.В.О., о чем проинформировал мирового судью судебного участка № 5 Ленинского района г. Ижевска 22.ММ.ГГ., пообещав, что представит оправдательный документ к следующему судебному заседанию. Дополнительно адвокат отмечает, что эксперт проинформировал его о проведения осмотра 21.ММ.ГГ.

Адвокат З. полагает, что не явился в судебное заседание по уголовному делу А. на ЧЧ.ММ. 23.ММ.ГГ. по уважительным причинам.

В ходе заседания Квалификационной комиссии адвокат З. поддержал доводы, изложенные в объяснении, дополнительно пояснил, что выбрал участие в осмотре в тот день, когда было назначено судебное заседание по уголовному делу, в связи с тем, что осмотр был бы проведен без его участия, и тогда он не мог бы повлиять на результат осмотра и на дальнейшее заключение эксперта, при этом это было дело по соглашению, а уголовное дело, на рассмотрение которого он не явился 23.ММ.ГГ, было по назначению. Также отметил, что уголовное дело постоянно откладывалось по причине неявки потерпевших, перед этим процессом он также созванивался с судьей и она пояснила, что потерпевшие не явятся в суд. В тот же день, когда он не явился в судебное заседание, приехал и показал документы судье, что был занят на осмотре.

Оценив представленные документы и доказательства, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что в действиях адвоката З. имеют место нарушения норм Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

При этом, Квалификационная комиссия не согласилась с мнением адвоката З., о том, что им был верно определен приоритет участию в осмотре эксперта в рамках назначенной судебной экспертизы по гражданскому делу, по которому он является представителем ответчика, а не участию в судебном заседании мирового судьи судебного участка № 5 Ленинского района г. Ижевска по рассмотрению уголовного дела по обвинению А., по которому он является защитником подсудимого. При этом Квалификационная комиссия не находит убедительными доводы адвоката, которыми он обосновывает свою позицию, а именно доводы о том, что, как полагает адвокат, осмотр был бы проведен без его участия и тогда он не мог бы повлиять на результат осмотра и на дальнейшее заключение эксперта, а также довод о том, что по гражданскому делу он участвовал по соглашению, в то время, как по уголовному делу в качестве защитника он участвовал по назначению.

Квалификационная комиссия указала, что адвокат не может руководствоваться своими личными интересами, отдавая предпочтение участию в гражданском деле по той причине, что его участие в гражданском деле осуществляется по соглашению в то время, когда защита по уголовному делу осуществляется по назначению. Адвокат должен помнить, что лицо, находящееся под уголовным преследованием, претерпевает определенные ограничения своих прав. Право на защиту каждого, кто подвергся уголовному преследованию признается и гарантируется Конституцией РФ.

Кроме того, Квалификационная комиссия руководствовалась следующими положениями Разъяснений Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам от 16.02.2018 № 01/18, утвержденных решением Совета ФПА РФ от 16.02.2018 (Протокол № 1):

- имея в производстве несколько дел от доверителей, адвокат, не дожидаясь официального уведомления суда о назначении судебного заседания, обязан следить за их движением и по возможности согласовывать (заблаговременно) с судом даты судебных заседаний в целях исключения назначения их на одну дату; при отложении судом разбирательства дела и решении вопроса о назначении судебного заседания на новую дату адвокат обязан по возможности сообщить суду о своей занятости в судебных заседаниях по иным делам, назначенным к рассмотрению;

- в том случае, если, несмотря на предпринятые адвокатом меры, дела, которые ведет адвокат, назначены к рассмотрению в разных судах на одну дату, адвокат, отдавая приоритет своего участия по одному из них, должен учитывать, что отложение разбирательства дела в связи с невозможностью явки адвоката в судебное заседание может повлечь для его доверителя, в том числе подзащитного, наступление неблагоприятных последствий, нарушение разумных сроков рассмотрения дела судом, в том числе и по причине неоднократного отложения разбирательства дела в связи с неявкой адвоката в судебное заседание, а также нарушение прав иных участников процесса.

- с момента, когда адвокату стало известно о совпадении дат рассмотрения дел, он обязан при возможности заблаговременно уведомить суд о невозможности своей явки в судебное заседание по уважительной причине, а также сообщить об этом адвокатам, участвующим в данном деле (статья 14 Кодекса профессиональной этики адвоката); одновременно адвокат должен сообщить суду информацию о назначенных с его участием делах с целью исключения отложения судом разбирательства дела на указанные адвокатом даты.

Также Квалификационная комиссия указала, что согласно под. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности а адвокатуре в Российской Федерации», п. 7 ст. 49 Уголовно-процессуального кодекса РФ, п. 17 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве, принятого VIII Всероссийским съездом адвокатов 20.04.2017 адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты подозреваемого, обвиняемого, адвокат участвует в уголовном деле до полного исполнения принятых им на себя обязательств.

С учетом приведенных норм Квалификационная комиссия сочла, что безусловным приоритетом в сложившейся ситуации должно было быть участие адвоката З. в судебном заседании по уголовному делу 23.ММ.ГГ. в качестве защитника подсудимого А. и указала, что адвокат З. не явившись в судебное заседание, фактически уклонился от осуществления защиты прав и интересов подсудимого, нарушив требования закона, фактически отказавшись от исполнения возложенных на него обязанностей в ущерб доверителю.

По результатам рассмотрения дисциплинарного производства, Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о нарушении адвокатом З. нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики, согласившись с заключением Квалификационной комиссии, прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката З. в связи с малозначительностью совершенного адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

3.5. Разбирательство по дисциплинарному производству осуществляется на основе принципов состязательности; при непредставлении доводов и доказательств, оспаривающих позицию инициатора дисциплинарного производства, решение о привлечении к дисциплинарной ответственности принимается исходя из имеющихся документов и сведений.

Поводом для возбуждения дисциплинарного производства явилось частное постановление Верховного суда Удмуртской Республики в отношении адвоката С., в котором указывается, что адвокат С. была назначена для осуществления защиты интересов осужденного Б. в судебном заседании суда апелляционной инстанции по рассмотрению апелляционной жалобы осужденного Б. в части продления срока содержания его под стражей. Судебное заседание было назначено на ДД.ММ.ГГ. в ЧЧ.ММ часов, при этом адвокат С. была лично извещена о месте и времени судебного заседания, но в назначенное время в судебное заседание не явилась, опоздав без какой-либо уважительной причины на 20 минут, вследствие чего рассмотрение дела в апелляционной инстанции было сорвано. В частном постановлении предлагается довести до сведения президента Адвокатской палаты Удмуртской Республики о выявленном факте опоздания адвоката С. в судебное заседание апелляционной инстанции Верховного суда Удмуртской Республики для привлечения ее к дисциплинарной ответственности.

К частному постановлению приложена копия протокола судебного заседания апелляционной инстанции Верховного суда УР от ДД.ММ.ГГ.

Адвокат С. объяснений по поводу фактов, изложенных в Частном постановлении, не представила, на заседание Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики не явилась, доказательств в опровержение доводов Частного постановления не предоставила.

По результатам рассмотрения дисциплинарного дела Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики пришла к выводу, что в действиях адвоката С. имеют место нарушения норм Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката по следующим основаниям.

Так, согласно пункта 1 статьи 14 Кодекса профессиональной этики адвоката при невозможности по уважительным причинам прибыть в назначенное время для участия в судебном заседании или следственном действии, а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени для их проведения, адвокат должен при возможности заблаговременно уведомить об этом суд или следователя, а также сообщить об этом другим адвокатам, участвующим в процессе, и согласовать с ними время совершения процессуальных действий.

Пунктами 4-6 Решения Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 16.10.2003 «Об организации работы при осуществлении адвокатам профессиональной деятельности» предусмотрено, что в случае невозможности явки адвоката в судебное заседание или на следственное (процессуальное) действие по уважительным причинам (занятость в другом деле, болезнь и т.д.), а также при намерении ходатайствовать о назначении другого времени проведения судебного заседания или следственного (процессуального) действия, адвокат обязан незамедлительно и заблаговременно поставить об этом в известность суд и (или) судью, в чьем производстве находится дело.

Достаточным и надлежащим доказательством исполнения адвокатом указанной обязанности, является копия уведомления о невозможности участия в судебном заседании, следственном (процессуальном) действии от имени адвоката с отметкой о принятии канцелярией суда и (или) судьей, в чьем производстве находится дело, его секретарем, помощником; канцелярией органа предварительного расследования и (или) следователем (дознавателем); канцелярией иного государственного органа (органа местного самоуправления и (или) должностным лицом, в чьем производстве или на рассмотрении находится дело.

В зависимости от обстоятельств и причин невозможности участия в судебном заседании, следственном (процессуальном) действии доказательством исполнения адвокатом обязанности, предусмотренной п. 4 указанного Решения, могут являться также телефонограмма, направление которой подтверждается детализацией телефонных переговоров, факсимильное сообщение, сообщение, направленное по электронной почте и.т.д.

Сообщив о невозможности участия в судебном заседании, следственном (процессуальном) действии адвокат обязан при первой возможности направить в адрес суда, следователя (дознавателя), иного должностного лица, в чьем производстве или на рассмотрении находится дело, документ, подтверждающий невозможность его явки в судебное заседание, на следственное (процессуальное) действие.

Отдельно Квалификационная комиссия отметила, что в соответствие со статьями 20-23 Кодекса профессиональной этики адвоката, разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства, участники дисциплинарного производства вправе представлять доказательства в обоснование своих доводов,

С учетом приведенных норм дисциплинарная практика Адвокатской палаты Удмуртской Республики базируется на том, что стороны дисциплинарного производства обосновывают свою позицию доказательствами, представленными в установленном порядке.

Поскольку объяснения по частному постановлению Верховного Суда Удмуртской Республики, равно как и доказательства, подтверждающие уважительность опоздания в судебное заседание ДД.ММ.ГГ. в ЧЧ.ММ часов адвокатом С. в Квалификационную комиссию не представлены, Квалификационная комиссия сочла, что адвокат С. не оспаривает доводы указанного Частного постановления.

Оценив установленные в ходе рассмотрения дисциплинарного производства фактические обстоятельства, учитывая вышеуказанные положения действующего законодательства и решения Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики, Квалификационная комиссия полагает, что адвокат С. нарушила нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики согласился с выводами Квалификационной комиссии, прекратив дисциплинарное производство в отношении адвоката С. вследствие малозначительности совершенного адвокатом проступка с указанием адвокату на допущенное нарушение.

4. Дисциплинарные дела, возбужденные по представлениям Управления Министерства юстиции Российской Федерации по Удмуртской Республике.

Действия адвоката, направленные на прекращение уголовного преследования подзащитного в связи с деятельным раскаянием, не нарушают законные права и интересы доверителя даже в случае последующего отказа от признания вины.

В Адвокатскую палату Удмуртской Республики поступило представление Управления Минюста РФ по УР, согласно которому в ведомство поступило обращение гр С.

В поступившем представлении указано, что в ведомство поступило обращение о допущенных адвокатом О нарушениях законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре: по мнению гр. С. адвокат О., осуществляя защиту по назначению, несмотря на отрицание С. факта совершения им преступления и убежденности в своей невиновности, в целях сотрудничества со следствием склонял его к признанию своей вины, не выполнил обязанности по защите прав доверителя и допускал оскорбительные высказывания в его адрес, на что С. неоднократно обращал внимание адвоката О., в том числе и путем подачи жалоб в Управление Минюста РФ по УР и Адвокатскую палату Удмуртской Республики. Вместе с тем вопреки обозначенной доверителем позиции ДД.ММ.ГГ. адвокат О. от своего имени в интересах обвиняемого С. направил Начальнику Управления по вопросам миграции Министерства внутренних дел по Удмуртской Республике и потерпевшей – временно исполняющей обязанности начальника отдела по вопросам миграции отдела №2 Управления Министерства внутренних дел по Удмуртской Республике по г. Ижевску письмо с просьбой разрешить прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием, поскольку С. признал факт совершения им преступления, принес извинения и готов публично раскаяться в совершении преступления, а также заявил следователю ходатайство о прекращении производства по уголовному делу ввиду деятельного раскаяния, с чем С. не согласен, поскольку данные документы были поданы адвокатом без его согласия, вопреки воле доверителя.

Адвокат О. в своих объяснениях сообщил, что был назначен защитником С.; при первой же встрече адвокат О. обсудил с гр. С. позицию защиты и перспективы развития событий по уголовному делу с возможностью заявления ходатайства о прекращении дела с учетом личности обвиняемого и его отношения к содеянному, в том числе с учетом деятельного раскаяния. На допросе в качестве обвиняемого ДД.ММ.ГГ. (копия протокола допроса С. в качестве обвиняемого была представлена адвокатом О. с материалами производства по защите), С. согласился с предъявленным обвинением, и дал признательные показания. Также адвокат О. указал, что по согласованию с гр. С. после выполнения требований ст. 217 Уголовно-процессуального кодекса РФ он заявил ходатайство о проведении предварительного слушания в суде для постановки вопроса о прекращении уголовного дела, это ходатайство было поддержано С. Поскольку начальником СО уголовное дело С. было возвращено следователю для уточнения ряда процессуальных вопросов, то адвокат, с учетом занятой подзащитным признательной позиции по обвинению, получил в ходе предварительного следствия время и дополнительную возможность добиться согласия от потерпевшей на прекращение уголовного дела в порядке ст. 28 Уголовно-процессуального кодекса РФ, подготовив соответствующее письмо от своего имени. Кроме того, в интересах С. адвокатом было заявлено ходатайство следователю о прекращении уголовного дела по ст. 28 Уголовно-процессуального кодекса РФ с учетом согласия потерпевшей. Однако С. после ознакомления его с проектом Постановления следователя о прекращении уголовного дела, и консультаций сторонних лиц (предположительно, «правозащитников» из Санкт-Петербурга, пообещавших «развалить дело» в провинциальном Ижевске) ДД.ММ.ГГ. отказался от прекращения уголовного дела в порядке ст.28 Уголовно-процессуального кодекса РФ.

Адвокат полагает, что ему фактически удалось добиться прекращения уголовного дела, использовав весь комплекс средств защиты.

В обоснование своих объяснений адвокат О. представил для ознакомления материалы адвокатского производства по защите С.

По результатам рассмотрения дисциплинарного дела Квалификационная комиссия нашла несостоятельными претензии С. к адвокату О. о направлении последним вопреки воле подзащитного письма с просьбой разрешить прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием, а также заявление следователю ходатайства о прекращении производства по уголовному делу ввиду деятельного раскаяния.

Так, изучив протокол допроса С. в качестве обвиняемого от ДД.ММ.ГГ. Квалификационная комиссия пришла к выводу, что С. вину в инкриминируемом ему составе преступления признавал, желал, чтобы его защиту осуществлял адвокат О., в ходе допроса С. заявил, что был не прав в связи с чем просит извинения у потерпевшей за применение к ней насилия с его стороны; при этом Квалификационная комиссия отметила, что письменное ходатайство, подготовленное адвокатом О. после выполнения требований ст. 217 Уголовно-процессуального кодекса РФ о проведении предварительного слушания в суде для постановки вопроса о прекращении уголовного дела, в котором было указано, что С. полностью признал свою вину, раскаялся в содеянном, извинился перед потерпевшей, было полностью поддержано С.

С учетом данных обстоятельств, Квалификационная комиссия пришла к выводу, что адвокат О., подготовив обращение от своего имени (а не от имени С., как ошибочно отражено в жалобе) действовал в интересах своего доверителя в соответствии полномочиями по нормам Уголовно-процессуального кодекса РФ, учитывая показания С. как обвиняемого, и его позицию по делу при выполнении требований ст. 217 Уголовно-процессуального кодекса РФ. По мнению Квалификационной комиссии подготовка данного ходатайства входила в полномочия адвоката О. и действия последнего, направленные на прекращение уголовного преследования С. следует расценивать как действия, безусловно направленные на оказание квалифицированной правовой помощи.

Кроме того, Квалификационная комиссия отметила, что исходя из положений ст. 28 Уголовно-процессуального кодекса РФ при изменении С. позиции, занятой им при проведении предварительного расследования, а так же при несогласии на прекращение уголовного дела по ст.28 Уголовно-процессуального кодекса РФ, С. не был лишен права заявить об этом следователю, в производстве которого находится уголовное дело, или суду, если уголовное дело передано в суд для рассмотрения. В любом случае, прекращение уголовного дело в связи с деятельным раскаянием и/или примирением было невозможно без согласия на то С.

С учетом данного обстоятельства действия адвоката О., направленные на прекращение уголовного преследования С. в связи с деятельным раскаянием никоим образом не нарушали его законные права и интересы.

Также Квалификационная комиссия указала, что утверждения С. о сговоре адвоката О. со стороной обвинения носят явно надуманный характер, базирующийся на неверном представлении о роли и полномочиях адвоката-защитника в уголовном процессе: заявления (ходатайства) сделаны адвокатом открыто, гласно в интересах своего доверителя, позиция С. - признание вины, занятая им в процессе предварительного следствия, дала основания адвокату О. поставить вопрос о прекращении уголовного дела по ст. 28 Уголовно-процессуального кодекса РФ, первоначальное ходатайство о прекращении уголовного дела было поддержано самим С., доказательств того, что адвокат О. склонял С. к даче признательных показаний, в материалы дисциплинарного производства не представлено.

По результатам рассмотрения дисциплинарного производства Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики вынесла заключение о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката О.

Совет Адвокатской палаты Удмуртской Республики согласился с выводами Квалификационной комиссии и прекратил дисциплинарное производство в отношении адвоката О.

5. Дисциплинарные дела, возбужденные по представлениям вице-президентов Адвокатской палаты Удмуртской Республики.

Наличие опыта адвокатской деятельности не освобождает адвоката от обязанности повышать свой профессиональный уровень в порядке, предусмотренном законодательством об адвокатуре и актами корпоративного регулирования.

Дисциплинарное производство в отношении адвоката Щ. было возбуждено на основании представление Вице-президента Адвокатской палаты Удмуртской Республики, в котором указывалась, что в нарушение Положения о прохождении профессионального обучения и повышения профессионального уровня адвокатов и стажеров адвокатов Адвокатской палаты Удмуртской Республики, утв. Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 27.06.2019, протокол №7 адвокат Щ. не прошел обязательное повышение профессионального уровня в ежегодном периоде обучения с 01.06.2020 года по 31.05.2021 года в количестве 24 часов из необходимых 30 часов. В своем представлении Вице-президент Адвокатской палаты Удмуртской Республики ставит вопрос о привлечении адвоката Щ. к дисциплинарной ответственности.

В своих письменных объяснениях адвокат Щ. сообщил, что по его мнению он обладает определенным опытом адвокатской деятельности, который достаточен для осуществления им сейчас и в дальнейшем такой деятельности в соответствии с нормами законодательства; указывает, что практикуется в основном по делам уголовной и административной направленности и если у него возникают какие-либо вопросы, то находит на них ответы в интернете (является подписчиком сайта закон.ru), на телевидении, в газете, путем консультаций с судьями Верховного Суда УР, районными и мировыми судьями, коллегами, имеющими больший опыт и стаж адвокатской деятельности, которых к сожалению, становится все меньше; «не гнушается и помощью прокурорских работников»; кроме того указывает, что его возраст приближается к пенсионному возрасту по старости, он в условиях пандемии коронавируса остерегается массовых мероприятий; считает, что такие как он по стажу и возрасту должны быть освобождены от обязательного обучения и повышения квалификации, в отношении них должен действовать принцип добровольности.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Удмуртской Республики посчитала доводы представления Вице-президента Адвокатской палаты Удмуртской Республики обоснованными и нашедшими свое подтверждение.

В соответствии с пунктом 3 части 1 статьи 7 Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан постоянно совершенствовать свои знания самостоятельно и повышать свой профессиональный уровень в порядке, установленном Федеральной палатой адвокатов Российской Федерации и адвокатскими палатами субъектов Российской Федерации.

В соответствии с пунктами 12-13 Стандарта профессионального обучения и повышения профессионального уровня адвокатов и стажеров, утвержденного IX Всероссийским съездом адвокатов 18.04.2019 адвокаты обязаны проходить обязательное повышение профессионального уровня. При этом адвокаты со стажем более 3 лет должны ежегодно повышать профессиональный уровень в количестве не менее 30 академических часов.

Пунктом 28 указанного Стандарта к полномочиям адвокатских палат субъектов отнесено ведение учета времени повышения профессионального уровня адвокатов, включенных в реестр адвокатов соответствующего субъекта Российской Федерации, на основании собственных данных учета и сведений, предоставленных адвокатом; осуществление контроля повышения профессионального уровня адвокатами в установленном Стандартом объеме и принятие мер дисциплинарного характера в отношении адвокатов, уклоняющихся от исполнения обязанности повышения профессионального уровня.

Порядок профессионального обучения и повышения профессионального уровня адвокатов Адвокатской палаты Удмуртской Республики установлен Положением о прохождении профессионального обучения и повышения профессионального уровня адвокатов и стажеров адвокатов Адвокатской палаты Удмуртской Республики, утв. Решением Совета Адвокатской палаты Удмуртской Республики от 27.06.2019, протокол №7.

В соответствии с п. 4.2. указанного Положения адвокаты обязаны проходить обязательное повышение профессионального уровня в количестве не менее 30 академических часов в каждом ежегодном периоде обучения.

Квалификационная комиссия посчитала, несостоятельными доводы, изложенные в объяснениях адвоката Щ., поскольку в соответствии с Положением о прохождении профессионального обучения и повышения профессионального уровня адвокатов и стажеров адвокатов Адвокатской палаты Удмуртской Республики, Стандарта профессионального обучения и повышения профессионального уровня адвокатов и стажеров, обязательное повышение профессионального уровня является обязанностью адвокатов.

Учитывая изложенное, Квалификационная комиссия пришла к выводу, что непрохождение адвокатом Щ. обязательного повышения профессионального уровня в ежегодном периоде обучения является нарушением пунктов 3, 4 части 1 статьи 7, Федерального закона от 31.05.2002 №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», которое выражается в неисполнении обязанности постоянно совершенствовать свои знания самостоятельно и повышать свой профессиональный уровень, неисполнении решений органов Адвокатской палаты Удмуртской Республики, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

Советом Адвокатской палаты Удмуртской Республики к адвокату Щ. была применена мера дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.

Настоящий Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Удмуртской Республики подготовлен вице-президентом Адвокатской палаты Удмуртской Республики Баласанян Г.М. при участии секретаря Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Удмуртской Республики Чучаловой Н.В.