Обзор Европейского суда по правам человека об адвокатской тайне

Перевод с английского языка  

Европейский суд по правам человека

Информационно-тематический листок – Адвокатская тайна

январь 2018 г.

Этот информационно-тематический листок не является исчерпывающим и не имеет для Суда обязательной силы

Адвокатская тайна

«Статья 8 [Конвенции о защите прав человека и основных свобод[1], защищая конфиденциальность любой корреспонденции, позволяет предоставить усиленную защиту сведениям, составляющим адвокатскую тайну. Такая защита основывается на признании фундаментальной в демократическом обществе роли адвоката представлять сторону в судебном процессе. Эта важнейшая задача адвоката не может быть выполнена в отсутствие со стороны последнего гарантии сохранения конфиденциальности сведений, сообщенных доверителями. Убежденность доверителя в сохранении конфиденциальности, необходимой для выполнения адвокатом упомянутой задачи, имеет огромное значение. От сохранения конфиденциальности опосредованно зависит также реализация права каждого на справедливое судебное разбирательство, в том числе право обвиняемых не свидетельствовать против самих себя. Дополнительная защита конфиденциальности в отношениях адвокат – доверитель, предоставляемая статьей 8, а также положения, на которых она основывается, позволили Европейскому суду по правам человека прийти к выводу, что, с этой точки зрения, адвокатская тайна, налагая преимущественно на адвокатов определенные обязательства, подлежит специальной защите в соответствии с приведенной статьей.» (Мишо против Франции (Michaud v. France), решение от 6 декабря 2012 г. §§ 118–119).

Раскрытие сведений о банковских счетах в рамках уголовного процесса

Бриту Ферринью Бешига Вилла-Нова против Португалии

(Brito Ferrinho Bexiga Villa-Nova v. Portugal)

1 декабря 2015 г.

Жалоба заявителя по делу касалась сообщения сведений о ее банковских счетах в рамках уголовного процесса, в ходе которого она обвинялась в мошенничестве в сфере налогов. Она заявила о нарушении правил о профессиональной конфиденциальности, действие которых распространялось на нее как на адвоката.

Усмотрев отсутствие процессуальных гарантий и эффективного судебного контроля в отношении повлекшего жалобу сообщения сведений, Суд пришел к выводу, что португальские власти не соблюли в данном деле баланс между общественными интересами и требованиями о защите права заявителя на уважение частной жизни. На основании приведенных выводов Суд установил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции. В частности, Суд отметил, что сообщение сведений о банковских счетах представляло собой нарушение права профессиональной конфиденциальности, являющегося частью права на уважение частной жизни. Суд также усмотрел, что процедура раскрытия конфиденциальной информации была проведена без участия заявителя, которая в свою очередь не имела возможности представить какие-либо возражения. Более того, в нарушение требований национального права в ходе проведения упомянутой процедуры мнение Ассоциации Адвокатов не было испрошено. Суд пришел к выводу, что требования эффективного контроля, установленные статьей 8 Конвенции, не были соблюдены.

Перехват сообщений, прослушивание телефона и скрытое наблюдение

Перехват переписки между адвокатом и доверителем

Неоконченное дело

Палата адвокатов Бреста и Лорана против Франции (заявление № 28798/13) (Ordre des avocats de Brest and Laurent v. France (application no. 28798/13))

Информация о заявлении направлена французскому правительству 26 августа 2015 г.

Дело касается обмена записями между заявителем – адвокатом и его клиентами, находившимися в этот момент под конвоем полиции в ожидании результатов рассмотрения дела. Записки, переданные заявителем своим клиентам, перехватывались главой конвоя и возвращались обратно. Заявитель утверждает о нарушении его права на тайну переписки с клиентами.

Суд направил французскому правительству уведомление о заявлении, а также вопросы сторонам по статье 8 (право на уважение корреспонденции) Конвенции.

Отслеживание телефонных линий юридической фирмы

Копп против Швейцарии (Kopp v. Switzerland)

25 марта 1998 г.

Дело связано с отслеживанием телефонных линий юридической фирмы заявителя, производимым на основании приказа Федерального Прокурора в рамках уголовного процесса, в котором он выступал в качестве третьего лица.

Суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, придя к выводу, что закон Швейцарии четко не устанавливал границы полномочий государственных органов в данном деле. В результате Суд решил, что заявитель, будучи адвокатом, не располагал даже минимальным уровнем защиты, предписываемой законом в демократическом обществе. В частности, Суд отметил, что, хотя в практике Федерального Суда Швейцарии установлен общепринятый принцип, согласно которому положения об адвокатской тайне распространяются только на адвокатов и доверителей, закон четко не устанавливает, как, при каких условиях и кем должно проводится разграничение между случаями, непосредственно связанными с работой адвоката по поручению стороны процесса, и случаями, относящимися к другой, не связанной деятельности. Главным образом, в упомянутой практике было признано, мягко говоря, удивительным, что приведенная задача по разграничению должна быть возложена на служащего юридического департамента почтового отделения, сотрудника администрации, без независимого судебного контроля, в особенности в такой тонкой сфере, как конфиденциальные отношения между адвокатом и его клиентами, напрямую связанные с правом на защиту.

Прутеану против Румынии (Pruteanu v. Romania)

3 февраля 2015 г.

Дело связано с прослушиванием телефонных разговоров адвоката, отсутствием у последнего возможности оспорить его законность, потребовать, чтобы записи разговоров были уничтожены. Заявитель жаловался на нарушение его права на уважение частной жизни и корреспонденции.

Суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, расценив степень вмешательства не соразмерной интересам закона, в частности необходимости установления истины в рамках уголовного процесса и предотвращения таким образом нарушения правопорядка, а также, что заявитель не располагал эффективными средствами защиты, предписываемых законодательством, не имел возможности ограничения вмешательства, необходимого в демократическом обществе. В частности, Суд упомянул, что прослушивание телефонных переговоров адвоката и его клиента, несомненно, влечет нарушение адвокатской тайны, составляющей основу их доверительных отношений.

Версини-Кампинки и Краснянски против Франции (Versini-Campinchi and Crasnianski v. France)

16 июня 2016 г.

Заявителями по делу были адвокат и его младший коллега. Во время наступившего из-за вспышки коровьего бешенства кризиса они представляли интересы управляющего директора компании, подозреваемой в нарушении эмбарго на импорт говядины из Соединенного Королевства. Дело связано с использованием в качестве доказательства в ходе дисциплинарного производства записи телефонного разговора второго заявителя и ее клиента. Запись подтверждала, что заявитель допустила разглашение сведений, составляющих адвокатскую тайну.

Суд постановил, что в части жалобы второго заявителя нарушения статьи 8 Конвенции не было и что вмешательство в данном случае было соразмерным законным целям, в частности предотвращению нарушения правопорядка, и может рассматриваться как необходимое в демократическом обществе. Суд особенно подчеркнул, что, так как запись переговоров заявителя и клиента была произведена ввиду того, что могла подтвердить совершение правонарушения самим заявителем, а национальные суды не нашли нарушения права доверителя на защиту, тот факт, что последний был клиентом заявителя, – не является достаточным для утверждений о нарушении статьи 8 Конвенции со стороны заявителя.

Скрытое наблюдение

Класс и другие против Германии (Klass and Others v. Germany)

6 сентября 1978 г.

В данном деле заявители – пять немецких адвокатов – жаловались среди прочего на положения немецкого законодательства, разрешающие властям отслеживать их корреспонденцию и телефонные переговоры без необходимости уведомления о таких мерах.

Суд постановил, что нарушения статьи 8 Конвенции не было, указав, что положения немецкого законодательства являются оправданными в контексте § 1 статьи 8, носят необходимый в демократическом обществе для целей национальной безопасности и предотвращения нарушения правопорядка или преступления характер (§ 2 статьи 8). В частности, Суд указал, что право скрытого наблюдения за гражданами, являющееся характерной чертой полицейского государства, допускается с точки зрения Конвенции строго лишь для целей сохранения демократических институтов. Отмечая, что тем не менее в результате того, что в наши дни демократические общества видят угрозу в принимающих изощренные формы шпионаже и терроризме, государство должно иметь возможность эффективно им противодействовать посредством использования скрытого наблюдения за антиправительственной деятельностью, ведущейся на их территории, Суд указал, что законодательство, допускающее скрытое наблюдение за корреспонденцией и телекоммуникациями, признано в исключительных случаях необходимым в демократическом обществе для целей обеспечения национальной безопасности и / или для предотвращения нарушения правопорядка или преступления.

Неоконченные дела

Центр справедливости против Швеции (заявление № 35252/08) (Centrum För Rättvisa v. Sweden (application no. 35252/08))

Информация о заявлении направлена шведскому правительству 21 ноября 2011 г. и 14 октября 2014 г.

Заявитель – некоммерческая юридическая фирма, созданная в общественных целях, жалуется на практику и законодательство Швеции о мерах скрытого наблюдения.

Суд направил шведскому правительству уведомление о заявлении, а также вопросы сторонам по статьям 8 (право на уважение частной жизни), 13 (право на эффективное средство правовой защиты), 34 (право на индивидуальную жалобу) Конвенции.

Треттер и другие против Австрии (№ 3599/10) (Tretter and Others v. Austria (no. 3599/10))

Информация о заявлении направлена австрийскому правительству 6 мая 2013 г.

Заявители, среди которых есть адвокаты, жалуются на поправки в Акт о полномочиях полиции, вступившие в силу в январе 2008 г. и расширившие полномочия полиции по сбору и обработке персональных данных.

Суд направил австрийскому правительству уведомление о заявлении, а также вопросы сторонам по статьям 8 (право на уважение частной жизни и корреспонденции), 10 (свобода выражения мнения) и 34 (право на индивидуальную жалобу) Конвенции.

10 правозащитных организаций и другие против Соединенного Королевства (№ 24960/15) (10 Human Rights Organisations and Others v. the United Kingdom (no. 24960/15))

Информация о заявлении направлена правительству Соединенного Королевства 24 ноября 2015 г.

Заявители – десять правозащитных организаций, поддерживающие отношения с, inter alia, адвокатами на национальном и международном уровне. Информация, которой они обмениваются, часто содержит материалы секретного и / или конфиденциального характера. Дело касается многочисленных случаев перехвата отправленных сообщений разведывательными службами Соединенного Королевства, а также обмена разведданными между Соединенным Королевством и Соединенными Штатами Америки.

В ноябре 2015 г. Суд направил правительству Соединенного Королевства уведомление о заявлении, а также вопросы сторонам по статьям 6 (право на справедливое судебное разбирательство), 8 (право на уважение частной жизни и корреспонденции), 10 (свобода выражения мнения), 14 (запрещение дискриминации) и 34 (право на индивидуальную жалобу) Конвенции.

7 ноября 2017 г. Суд назначил слушание дела Палатой.

Ассоциация солидарности судебной прессы против Франции и 11 других заявлений (№ 49526/15, 49615/15, 49616/15, 49617/15, 49618/15, 49619/15, 49620/15, 49621/15, 55058/15, 55061/15, 59602/15 и 59621/15) (Association confraternelle de la presse judiciaire v. France and 11 other applications (nos. 49526/15, 49615/15, 49616/15, 49617/15, 49618/15, 49619/15, 49620/15, 49621/15, 55058/15, 55061/15, 59602/15 and 59621/15))

Информация о заявлениях направлена французскому правительству 26 апреля 2017 г.

Эти заявления, направленные адвокатами и журналистами, а также юридическими лицами, связанными с этими профессиями, касаются Акта о французской разведке от 24 июля 2015 г.

Суд направил французскому правительству уведомление о заявлении, а также вопросы сторонам по статьям 8 (право на уважение частной жизни и корреспонденции), 10 (свобода выражения мнения) и 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции.

Обязанность сообщить о подозрении

Мишо против Франции (Michaud v. France)

6 декабря 2012 г.

Дело связано с обязанностью французских адвокатов сообщать о своих подозрениях об, возможно, осуществляемой их клиентами деятельности по отмыванию денег. Помимо всего прочего, заявитель – член Адвокатской палаты Парижа и Совета адвокатских палат, указал, что эта обязанность, вызванная заимствованием положений европейских директив, противоречит статье 8 Конвенции, защищающей конфиденциальность отношений адвоката с доверителем.

Суд постановил, что нарушения статьи 8 Конвенции не было. Подчеркивая высокое значение конфиденциальности отношений адвоката и доверителя и адвокатской тайны, Суд, однако, провозгласил, что обязанность сообщения о подозрениях преследует законную цель предотвращения нарушения правопорядка или преступления, так как направлена на борьбу с отмыванием денег и связанные с ним преступления, а также необходимость следовать упомянутой цели. В отношении последнего вывода Суд указал, что обязанность сообщения о подозрении, в том виде, в котором она установлена во Франции, – не является несоразмерным вмешательством в адвокатскую тайну, поскольку адвокаты не подпадают под действие положений закона об обязанности, когда осуществляют судебную защиту, – законодательство таким образом защищает адвокатскую тайну, содержит указание о подаче уведомления не напрямую властям, а президенту адвокатской палаты.

Ограничения разглашения секретной информации защитнику и право на справедливое судебное разбирательство

М против Нидерландов (№ 2156/10) (M. v. the Netherlands (no. 2156/10))

25 июля 2017 г.

Дело касалось бывшего сотрудника секретной службы Нидерландов (AIVD), обвиненного в утечке сведений, составляющих государственную тайну. Работая в качестве аудиоредактора и переводчика, он располагал доступом к секретной информации, разглашение которой было строго запрещено инструкцией. Запрет разглашения продолжал действовать даже после того, как он оставил службу. Он был обвинен в передаче данных, составляющих государственную тайну, лицам без права доступа к такой информации, в том числе подозреваемым в терроризме. Заявитель указал, что последующий уголовный процесс носил несправедливый характер. В частности, он жаловался, что AIVD осуществляла строгий контроль над доказательствами и их использованием, ограничивая к ним доступ для него самого, а также для национальных судов, препятствуя ему таким образом в даче инструкций адвокату для построения эффективной защиты.

Суд установил, что имело место нарушение §§ 1 (право на справедливое судебное разбирательство) и 3 (c) (право защищать себя через посредство выбранного защитника) статьи 6 Конвенции, найдя, что в результате угрозы разглашения государственной тайны заявитель не мог свободно и без ограничений предоставить адвокату информацию, – это необратимым образом дискредитировало справедливость процесса против него. Соглашаясь с отсутствием принципиальной причины для прекращения действия правил о необходимости сохранения государственной тайны в случае, когда бывший сотрудник секретной службы обвиняется в ее разглашении, Суд отметил, что тем не менее ключевой вопрос заключался в том, как запрет разглашения секретной информации повлиял на право заявителя на защиту. В этом отношении Суд счел, что в отсутствие профессиональной помощи лицо, столкнувшееся с серьезными обвинениями в нарушении уголовного закона, не могло оценить преимущества предоставления исчерпывающей информации адвокату, находясь под угрозой нового обвинения, уже в разглашении. Тем не менее Суд установил, что нарушения §§ 1 (право на справедливое судебное разбирательство) и 3 (b) и (d) (право иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты и право на вызов и допрос свидетелей) статьи 6 Конвенции не было.

Обыски и выемки в офисе или доме адвоката

Нимиц против Германии (Niemietz v. Germany)

16 декабря 1992 г.

Дело связано с обыском в офисе адвоката, произведенным в ходе уголовного процесса по обвинению в оскорбительном поведении в отношении третьего лица. В частности, заявитель жаловался на нарушение его права на уважение жилища и корреспонденции.

Суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, указав, что вмешательство, ставшее предметом жалобы, не являлось соразмерным преследуемой законной цели, а именно – предотвращению преступления и защите прав других лиц, – и не может рассматриваться как необходимое в демократическом обществе. В частности, Суд отметил, что несмотря на то что преступлением, в связи с которым был произведен обыск, могло послужить не только оскорбительное поведение, но также и попытки давления на судью, – оно не могло быть квалифицировано как представляющее большую общественную опасность, и, более того, постановление о проведении обыска допускало расширительное толкование. В дополнение, рассмотрев фактически исследованные материалы, Суд пришел к выводу, что обыск являлся посягательством на адвокатскую тайну в той степени, в какой оказался несоразмерным в тех обстоятельствах. В связи с этим Суд упомянул, что в ситуациях с участием адвоката посягательство на адвокатскую тайну может повлечь негативные последствия в отношении надлежащего осуществления правосудия и, как следствие, на реализацию прав, гарантированных статьей 6 (право на справедливое судебное разбирательство) Конвенции.

Тамосиус против Соединенного Королевства (Tamosius v. the United Kingdom)

19 сентября 2002 г. (решение о приемлемости жалобы)

Дело связано с обыском в офисе адвоката и выемкой материалов, касающихся некоторых его доверителей в рамках расследования дела о налоговом мошенничестве. В частности, заявитель указал, что выдача и исполнение постановлений об обыске были произведены в нарушение его права на уважение частной жизни и корреспонденции. Он подчеркнул, inter alia, что законодательная дефиниция адвокатской тайны носила ограниченный характер.

Суд не принял жалобу в соответствии со статьей 8 Конвенции ввиду ее очевидно слабой аргументации, указав, что обыск в той форме, в которой он был произведен, не был несоразмерным по отношению к преследуемым законным интересам, в частности предотвращению преступления или нарушению правопорядка, а также благосостоянию страны и с учетом разумно предпринятых в ходе проведения процедуры мер безопасности. Более того, рассмотрев определение адвокатской тайны в национальном законодательстве, Суд посчитал, что запрет на выемку документов, покрываемый адвокатской тайной, предоставлял конкретные механизмы защиты от посягательства на сведения, составляющие такую тайну, а также надлежащего осуществления правосудия, с учетом того, что выемка документов могла быть оспорена, а вызванные ею убытки возмещены.

Петри Саллинен и другие против Финляндии (Petri Sallinen and Others v. Finland)

27 сентября 2005 г.

Дело касалось обыска в помещениях первого заявителя, адвоката, и выемки определенных материалов. Полиция сделала копию одного из жестких дисков, содержащих среди прочего личные данные трех доверителей этого адвоката, которые в соответствующий период также были заявителями, направившими жалобы в Суд.

Суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, признав, что вмешательство, ставшее предметом жалобы, не соответствовало закону. В связи с этим Суд, в частности, установил, что обстоятельства, при которых материалы, составляющие адвокатскую тайну, могут стать предметом обыска и выемки, не являются определенными.

См. также: Хейно против Финляндии (Heino v. Finland), решение от 15 февраля 2011 г.

Смирнов против России (Smirnov v. Russia)

7 июня 2007 г.

Заявитель, адвокат, в частности, указывал, что его квартира была подвергнута обыску и множество документов, включая основные компоненты его компьютера, стали предметом выемки с целью получить доступ к компьютерным файлам клиентов, подозреваемых в организованной преступности, и завладеть доказательствами против них.

Суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, найдя, что обыск являлся посягательством на адвокатскую тайну в той степени, в какой был несоразмерен какой бы то ни было преследуемой законной цели. Отмечая, в частности, что сам заявитель не являлся подозреваемым в каком-либо преступлении, Суд пришел к выводу, что обыск был произведен без достаточных и существенных оснований, а также мер защиты от посягательства на адвокатскую тайну и что общие формулировки постановления об обыске предоставили полиции полную свободу в выборе того, что может стать предметом выемки.

См. также: Алексанян против России (Aleksanyan v. Russia), решение от 22 декабря 2008 г.; Колесниченко против России (Kolesnichenko v. Russia), решение от 9 апреля 2009 г.; Юдицкая и другие против России (Yuditskaya and Others v. Russia), решение от 12 февраля 2015 г.

Визер и Бикос Бетайлигунген ГмБХ против Австрии (Wieser and Bicos Beteiligungen GmbH v. Austria)

16 октября 2007 г.

Заявитель, общество с ограниченной ответственностью, его участник и генеральный директор, также являвшийся адвокатом, жаловались на проведение в помещениях общества обыска и выемки электронных данных, изъятых в рамках уголовного процесса, касающегося незаконной торговли медикаментами. Заявители направляли жалобы в национальные суды о том, что процедура обыска и выемки электронных данных привела к нарушению заявителем обязанности по сохранению адвокатской тайны, но жалобы не были удовлетворены.

Суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, найдя, что несоблюдение сотрудниками полиции процессуальных мер, направленных на предотвращение произвола и защиту адвокатской тайны, придало обыску и выемке электронных данных, принадлежащих заявителю, характер, не соразмерный преследуемым законным целям, а именно – предотвращению преступления. В частности, представитель адвокатской палаты, присутствовавший при обыске, не имел возможности надлежащим образом наблюдать за той частью обыска, когда производилась выемка; сообщение об обыске было направлено слишком поздно; ни заявитель, ни представитель палаты адвокатов не были информированы о результатах обыска. Суд также усмотрел, что, хотя первый заявитель не был адвокатом второго, он представлял интересы множества компаний, участником которых второй являлся. Более того, электронные данные, выемка которых была произведена, содержали по большей части ту же информацию, что и документы на бумажном носителе, часть которых суд возвратил первому заявителю как содержащую сведения, составляющие адвокатскую тайну. Следовательно, разумным было бы предположить, что электронные данные также содержали упомянутые сведения.

Илья Стефанов против Болгарии (Iliya Stefanov v. Bulgaria)

22 мая 2008 г.

В ходе расследования уголовного дела по обвинению в вымогательстве полиция произвела обыск в офисе заявителя, адвоката, в присутствии двух его соседей. Компьютер и дискеты заявителя были изъяты. Позднее расследование было остановлено и было принято постановление о возврате изъятых предметов заявителю. Заявитель жаловался, в частности, на незаконность произведенных обыска и выемки.

Суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, найдя, что обыск привел к посягательству на сведения, составляющие адвокатскую тайну заявителя в той степени, в какой он был несоразмерен в тех обстоятельствах. Суд подтвердил, что обыск производился на основании разумных подозрений, так как был разрешен после получения показаний нескольких свидетелей, и тем не менее отметил, что постановление о проведении обыска, содержащее слишком общие формулировки, позволило полиции изъять компьютер и дискеты заявителя со сведениями, составляющими адвокатскую тайну, на целых два месяца. Более того, крайне малой была вероятность того, что присутствие соседей, не имеющих юридического образования, могло послужить сколько-нибудь эффективной защитой от чрезмерного вторжения полиции, затрагивающего сведения, составляющие адвокатскую тайну. Ввиду отсутствия в болгарском законодательстве положений о процедуре обжалования незаконного проведения обыска и выемки, а также о получении соответствующего возмещения Суд также постановил, что имело место нарушение статьи 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции.

См. также: Головань против Украины (Golovan v. Ukraine), решение от 5 июля 2012 г.

Андре и другие против Франции (André and Another v. France)

24 июля 2008 г.

Дело связано с обыском в офисах заявителей, двух адвокатов, проведенным налоговыми органами в целях обнаружения доказательств против компании, являвшейся их клиентом, обвиняемой в уклонении от уплаты налогов. Были изъяты документы, включая составленные от руки записи и документы с комментариями, сделанными от руки первым заявителем. Председатель палаты адвокатов отметил, что это были личные документы адвоката и, таким образом, они подпадают под защиту адвокатской тайны и не могут быть изъяты. Заявители жаловались, в частности, на нарушение положений об адвокатской тайне, а также на отсутствие эффективного средства правовой защиты, при помощи которого обыски и выемки в их офисах могли быть оспорены.

Суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, найдя, что обыск и выемки были несоразмерны преследованной цели, а именно – предотвращению нарушения правопорядка и преступления. Суд упомянул, в частности, что обыски и выемки в помещении адвоката, бесспорно, представляют собой посягательство на адвокатскую тайну, составляющую основу доверительных отношений адвоката и его клиента, и, следовательно, посягательство на право доверителя не свидетельствовать против самого себя. Так, если национальное законодательство допускает возможность проведения обысков в помещении адвоката, последнему должны предоставляться специальные гарантии. В данном деле специальной процессуальной гарантией служило присутствие в ходе обыска президента палаты адвокатов, членами которой являлись заявители. О его присутствии и его наблюдениях в части сохранения конфиденциальности изъятых документов было упомянуто в последующем рапорте. Тем не менее в отсутствие судьи, разрешившего обыск, и в присутствии президента палаты адвокатов, заявлявшего протесты, сотрудники полиции, производившие обыск, изучили все документы, имевшиеся в офисе, и изъяли их. Что касается изъятия записей, сделанных от руки первым заявителем, – бумаги являлись личными документами адвоката и таким образом подпадали под защиту адвокатской тайны. В добавление, налоговым инспекторам и старшему сотруднику полиции были предоставлены излишние полномочия благодаря широким формулировкам постановления о проведении обыска. Наконец, Суд отметил, что в части налоговой проверки дел клиента заявителя налоговая инспекция избрала своей целью заявителей по причине того, что необходимые уточнения и поиски документов, способных подтвердить подозрения в виновности компании в уклонении от уплаты налогов, представлялись инспекции слишком трудозатратными и что заявители никогда не были признаны подозреваемыми или обвиняемыми в совершении преступления или в участии в мошенничестве, совершенном их клиентом.

См. также: Ксавье Да Сильвейра против Франции (Xavier Da Silveira v. France), решение от 21 января 2010.

Робатин против Австрии (Robathin v. Austria)

3 июля 2012 г.

Практикующий адвокат, заявитель, жаловался по поводу обыска, произведенного в его офисе, и выемки документов и электронных данных в ходе уголовного процесса по подозрению в совершении им присвоения и растраты, а также мошенничества против своих клиентов.

Суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции. В частности, он усмотрел, что, хотя некоторые процессуальные гарантии прав заявителя были обеспечены, апелляционная палата, в которую он обратился, предоставила лишь краткие и очень общие обоснования, разрешая обыск на предмет всех электронных данных, хранившихся в его офисе, а не только лишь данных, относящихся исключительно к отношениям заявителя с предполагаемыми потерпевшими по его делу. Ввиду особых обстоятельств, связанных с тем, что офис принадлежал адвокату, в обоснование столь всеобъемлющего обыска должны были быть положены исключительные причины. В отсутствие таких обоснований Суд пришел к выводу, что выемка и изучение всех данных вышли за рамки тех действий, которые могли бы быть признаны допустимыми в целях достижения законной цели, а именно – предотвращения преступления.

Винчи Конструксьен и ЖМТ Жени Сивиль и Сервис против Франции (Vinci Construction and GMT Génie Civil and Services v. France)

2 апреля 2015 г.

Дело связано с инспекциями и выемками, произведенными сотрудниками Департамента по вопросам конкуренции, делам потребителей и предотвращению мошенничества в помещениях двух компаний. Заявители жаловались, inter alia, на несоразмерность посягательства на их право на защиту, права на уважение жилища, частной жизни и корреспонденции, в особенности, в части защиты адвокатской тайны, обращая внимание на широту и неразборчивость произведенных выемок, отсутствие детальной описи.

Суд постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, найдя, что инспекции и выемки, произведенные в помещениях компаний – заявителей не были соразмерны преследуемой законной цели, а именно – интересам экономического благосостояния страны, предотвращению нарушения правопорядка или совершения преступления. Суд, в частности, отметил, что гарантии, предоставляемые национальным правом, регламентирующие инспекции и выемки, проводимые в сфере применения антимонопольного права, не были реализованы действенным и эффективным образом в данном деле, в особенности с учетом того факта, что изъятые документы содержали корреспонденцию адвоката и его клиента, подлежащую усиленной защите. В связи с этим Суд счел, что в момент, когда от судьи требовалась оценка обоснованности утверждений о специально отмеченных изъятых документах, хотя они не относились к проводимому расследованию или подпадали под защиту адвокатской тайны, судье надлежало указать, какие действия будут предприняты в отношении этих документов после их детального изучения и рассмотрения с точки зрения их достаточности, и указать на необходимость их возвращения в случае, когда это применимо. Суд также постановил, что в данном деле имело место нарушение § 1 статьи 6 Конвенции (право на справедливое судебное разбирательство), так как заявители не имели возможности обжаловать решение о проведении инспекций и выемок.

Сервуло и Ассоциадос – Общество адвокатов, РЛ против Португалии (Sérvulo & Associados - Sociedade de Advogados, RL v. Portugal)

3 сентября 2015 г.

Дело связано с обысками, проведенными в офисе юридической фирмы, и выемкой компьютерных файлов и сообщений электронной почты, совершенной в ходе расследования по подозрению в коррупции, запрещенном присвоении процентов и отмывании денег в связи с покупкой португальским правительством двух подводных лодок у немецкого консорциума. 

Суд постановил, что нарушения статьи 8 Конвенции не было. Суд пришел к выводу, что, несмотря на то, какие пределы обыска и выемки были установлены соответствующим постановлением, гарантии защиты от злоупотреблений, произвола и нарушения положений об адвокатской тайне, предоставленные заявителям, были соразмерными и достаточными. По этой причине произведенные обыск и выемка не были несоразмерным вмешательством с точки зрения преследуемой законной цели, а именно – предотвращению нарушения правопорядка или совершению преступления. Суд усмотрел, в частности, что после изучения компьютерных файлов и электронной переписки, выемка которых была произведена, судья Центрального Уголовного Суда Расследований приказал удалить 850 записей, которые он счел частными, подпадающими под защиту адвокатской тайны или не имеющими прямого отношения к делу. Суд не нашел повода поставить под сомнение оценку судьи, привлеченного для целей проверки законности проведенных обыска и выемки, а также для защиты адвокатской тайны. Более того, в ответ на протесты заявителей о том, что компьютерные записи стали предметом выемки и не были им возвращены, Суд отметил, что оригиналы возвращены были, а обязанность возврата копий отсутствовала, – их хранение допустимо в пределах сроков давности по преступлениям, о которых шла речь.

Линдстранд Партнеры Адвокатское бюро АБ против Швеции (Lindstrand Partners Advokatbyrå AB v. Sweden)

20 декабря 2016 г.

Дело касается обыска, проведенного в помещении юридической фирмы – заявителя налоговым агентством в ходе аудиторских проверок, осуществляемых в двух других компаниях. Налоговое агентство подозревало, что большие суммы денег были выведены из-под шведского налогообложения при помощи незаконных сделок, заключенных между компанией – клиентом заявителя и швейцарской компанией. Заявитель жаловался, в частности, на нарушение прав, установленных статьей 8 Конвенции, со стороны налогового агентства, которому был предоставлен доступ для обыска помещений и выемки носителей с данными, предположительно принадлежащих фирме.

Суд постановил, что нарушения статьи 8 Конвенции не было, найдя, что обыск в помещении заявителя не являлся несоразмерным преследуемой законной цели, а именно – экономическому благосостоянию станы. Он отметил, в частности, что ни один материал, ставший предметом выемки или скопированный налоговым агентством, не был признан содержащим сведения, составляющие адвокатскую тайну. Суд установил, однако, что имело место нарушение статьи 13 (право на эффективное средство правовой защиты) Конвенции в совокупности со статьей 8, указав, что заявителю было отказано в праве присутствовать при решении вопроса о выдаче разрешения на проведение обыска в его помещениях и, таким образом, он не имел возможности воспользоваться каким-либо средством для целей оценки его протестов в отношении обыска.

Неоконченные дела

Тюэиава против Франции (Tuheiava v France (n 25038/13))

Информация о заявлении направлена французскому правительству.

Дело касается визита, нанесенного Президентом палаты адвокатов Папеэте, юридической практике заявителя с целью удостовериться в ее существовании и проверить счета. В итоге в отношении заявителя за неисполнение его налоговых обязательств было возбуждено дисциплинарное производство, а сам он временно отстранен от практики. Заявитель утверждает, что упомянутый визит в его отсутствие явился нарушением его права на уважение его жилища. Он также жалуется на использование в ходе дисциплинарного производства выводов, сделанных во время визита.

Суд направил французскому правительству уведомление о заявлении, а также вопросы сторонам по § 1 статьи 6 (право на справедливое судебное разбирательство) и статьи 8 (право на уважение частной жизни и жилища) Конвенции.

______________________________

[1] Статья 8 (право на уважение частной и семейной жизни) Конвенции о защите прав человека и основных свобод гласит:

«1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свободдругих лиц».