Правовая позиция Федеральной палаты адвокатов РФ о проекте федерального закона «О внесении изменения в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»
Председателю Государственной Думы
Федерального Собрания Российской Федерации
В.В. Володину
Уважаемый Вячеслав Викторович!
В Федеральной палате адвокатов Российской Федерации рассмотрен проект федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» (далее – законопроект), подготовленный Верховным Судом РФ.
Законопроектом предлагается внести изменения в ряд норм, регулирующих производство в судах апелляционной и кассационной инстанций. Наиболее существенная новелла состоит в предложении поправки, согласно которой кассационные жалоба, представление, подлежащие рассмотрению в порядке, предусмотренном статьями 4017–4018 УПК РФ, могут быть поданы лишь в течение двух месяцев со дня вступления приговора или иного итогового судебного решения в законную силу, а для осужденного, содержащегося под стражей, – в тот же срок со дня вручения ему копии такого судебного решения, вступившего в законную силу.
Изучение указанного законопроекта позволяет высказать следующую правовую позицию:
1. Предлагаемая новация ограничивает право сторон на обжалование вступивших в законную силу приговоров судов по сравнению с действующим порядком.
Прошедшая реформа кассационного производства, в ходе которой были созданы обособленные кассационные суды общей юрисдикции, в том числе рассматривающие кассационные жалобы и представления без их предварительного изучения на предмет приемлемости, значительно расширила гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве. Ее цель состояла в обеспечении реальной возможности пересмотра вступивших в законную силу судебных решений, вынесенных при существенных нарушениях материального и процессуального закона, поскольку на протяжении многих лет по существу рассматривалось лишь незначительное число кассационных жалоб.
Предлагаемый законопроект, сокращая до 2 месяцев срок обращения с кассационной жалобой в порядке «сплошной» кассации, и не компенсируя это ограничение надежным восстановительным механизмом, по сути, нивелирует значимость состоявшейся реформы, является примером ретроактивного законотворчества, ухудшающего положение осужденных. В случае пропуска предлагаемого срока обжалования и отказа в его восстановлении, осужденные в рамках кассационного производства смогут обжаловать вступивший в законную силу приговор лишь в режиме «выборочной» кассации.
Стоит отметить, что процессуальная возможность восстановления пропущенного срока, вопреки позиции авторов законопроекта, не может составлять значимой и надежной гарантии в рамках действующего законодательства, поскольку подобное решение обусловлено дискреционным усмотрением судьи, принимается им на основании свободной оценки причин пропуска указанного срока как уважительных. Кроме того, вопрос о восстановлении срока будет рассматриваться судом, вынесшим обжалуемый приговор, что создает дополнительные субъективные сложности в должной реализации этой гарантии.
2. Сужение сферы применения «сплошной» кассации не имеет адекватного доктринального и нормативно-правового обоснования.
2.1. По мнению Федеральной палаты адвокатов РФ, сужение сферы применения «сплошной» кассации затруднит достижение назначения этой стадии уголовного судопроизводства.
Задачей кассационного производства как экстраординарной формы пересмотра решения суда является выявление и исправление судебных ошибок, допущенных на предыдущих стадиях уголовного судопроизводства. Именно поэтому пересмотр в порядке кассации является важной гарантией права на судебную защиту. Указанная проверка означает, по сути, возможность преодоления окончательности («res judicata») судебных актов, вступивших в законную силу. Федеральный законодатель, учитывая конституционное и международно-правовое требования окончательности и стабильности судебных решений, устанавливает такие институциональные и процедурные условия их пересмотра, которые, имея резервное значение, исключают возможность необоснованного возобновления судебного разбирательства и используются лишь в случаях, когда ошибка, допущенная в ходе предыдущего разбирательства, предопределила исход дела.
В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ отмечается, что правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах (статья 46 Конституции Российской Федерации, статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., статья 8 Всеобщей декларации прав человека 1948 г.), а ошибочное судебное решение не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено[1].
Представляется, что предлагаемая в законопроекте новелла противоречит указанным, декларированным в законе, задачам названной стадии, поскольку возможность исправления в наиболее эффективном формате кассационного производства («сплошной» кассации) фундаментальной судебной ошибки, повлекшей вынесение и вступление в силу неправосудного судебного решения, поставлена в зависимость от формально определенного законодателем срока (2 месяца), истечение которого позволяет проверить указанный приговор лишь в рамках менее эффективной и вызывающей нарекания процедуры «выборочной» кассации. Очевидно, что предлагаемый в законопроекте подход ослабляет эффективность кассационного производства, снижает возможности устранения судебных ошибок на этой стадии.
2.2. Основные аргументы, представленные в пояснительной записке, заключаются в предполагаемом упорядочивании кассационного производства, соблюдении разумных сроков процесса и оперативном восстановления нарушенного права.
Представляется, что установление срока на подачу кассационной жалобы в режиме «сплошной» кассации не обеспечит достижение поставленных целей.
Оперативное восстановление нарушенного права зависит не от срока обращения в суд, а от срока рассмотрения этого обращения в суде. Кассационная жалоба может быть подана в любой момент после вступления приговора в законную силу, и установление какого-либо пресекательного срока никак на эту возможность не влияет. Право на разумный срок судопроизводства не может иметь приоритета перед правом на защиту и умалять его содержание. Это право не может противопоставляться и реализации назначения уголовного судопроизводства, согласно которому оправдание невиновного представляет собой не частный интерес стороны, а интерес публично-правовой. Более того, согласно пункту 51 Постановления Пленума ВС РФ от 29 марта 2016 г. № 11, общая продолжительность уголовного судопроизводства определяется с момента начала уголовного преследования до момента принятия решения по результатам досудебного производства либо вступления в силу итогового решения суда. Таким образом, обжалование вступивших в законную силу приговоров суда не может влиять на исчисление разумного срока судопроизводства и, тем более, нарушать его.
Относительно довода об упорядочивании кассационного обжалования стоит отметить, что вопросы организации работы судов не могут иметь приоритетного значения в сравнении с должным исполнением судебной функции по осуществлению правосудия. При этом из текста пояснительной записки не совсем ясно, в чем заключается искомое упорядочивание обжалования. Если имеется в виду упомянутое избежание «проблем, связанных с организацией и проведением нескольких судебных заседаний по одному и тому же делу, а также с исполнением принятых по их итогам в разное время судебных актов», то означенная проблема представляет собой естественные издержки процесса отправления правосудия, которые существуют и в других стадиях уголовного судопроизводства. По мнению Федеральной палаты адвокатов, эти проблемы могут быть решены менее радикальным способом, нежели установлением пресекательного срока на обжалование приговора в режиме «сплошной» кассации (например, предложением «присоединения» к поданной жалобе другим осужденным и т.д.).
В Постановлении Конституционного Суда РФ, процитированном в пояснительной записке, Конституционный Суд РФ воздержался от признания неконституционными ряда положений ГПК РФ, которые предусматривали множественность надзорных инстанций, возможность неоднократного обжалования и неопределенность его сроков, в целях защиты основ конституционного строя, прав и свобод человека и гражданина с учетом объективно сложившихся реалий. При этом Суд указал, что «поскольку в настоящее время суды надзорной инстанции отменяют и изменяют значительное число судебных постановлений нижестоящих судов, обеспечивая тем самым исправление допущенных существенных судебных ошибок и защиту нарушенных прав, исключение действующих надзорных процедур без одновременного создания системы своевременного предупреждения и исправления судебных ошибок привело бы к процессуально-правовому вакууму, дезорганизации не только деятельности судов надзорной инстанции, но и в целом гражданского судопроизводства, поставило бы под угрозу осуществление основной функции правосудия – обеспечение и эффективное восстановление нарушенных прав и свобод человека и гражданина». Эти выводы представляются применимыми и к предложению авторов законопроекта об ограничении возможностей кассационного обжалования в порядке «сплошной» кассации.
2.3. Вопреки позиции авторов законопроекта, кассационная процедура обжалования не утратила черт исключительной стадии процесса, что могло бы допустить применение к ней ограничений, используемых для ординарного механизма обжалования. Кассационные жалобы могут быть поданы только на вступившие в законную силу решения судов, не приостанавливая их исполнения, в отличие от жалоб апелляционных. Именно потребностью вступления судебного решения в силу объясняется сокращенный срок апелляционного обжалования. При этом экстраординарный характер этой процедуры обеспечивается узкими основаниями кассационного пересмотра, в качестве которых выступают только существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
Исключительным процедурам обжалования в уголовном судопроизводстве не свойственно ограничение определенным сроком, если поданная жалоба или представление не влекут ухудшения положения осужденного или оправданного. Именно эта позиция – об ограничении поворота к худшему, содержится в Постановлении Конституционного Суда РФ от 11 мая 2005 г. № 5-П, на которое ссылается Верховный Суд РФ в пояснительной записке к законопроекту. Иных ограничений прав участников уголовного судопроизводства на обжалование вступившего в законную силу приговора не предусмотрено ни в режиме надзорного производства, ни при пересмотре дела ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.
2.4. Ссылка авторов законопроекта на наличие пресекательных сроков при кассационном обжаловании в иных формах судопроизводства представляется некорректной. Указанные частные типы судопроизводства (ГПК РФ, АПК РФ) основываются на фактическом равенстве сторон, в котором отсутствует потребность в наделении одной из них дополнительными гарантиями. Уголовное судопроизводство, в отличие от производств по АПК РФ, ГПК РФ и КАС РФ, предполагает лишение одной из сторон базовых прав и применение к ней ограничений несравнимо большей степени, чем в иных формах судопроизводства.
2.5. Предлагаемый пресекательный срок – два месяца – не соответствует ни общей логике определения пресекательных сроков в уголовном судопроизводстве, ни реальным потребностям стороны защиты и корреспондирующим им интересам правосудия. Текст пояснительной записки не содержит какого-либо обоснования в части введения именно двухмесячного срока, помимо указания на положения ГПК РФ, АПК РФ и КАС РФ. В уголовном же судопроизводстве ограниченный срок подачи надзорной жалобы при ухудшении положения осужденного или оправданного составляет один год. Величина этого срока продиктована спецификой уголовных дел, комплексный характер которых и объем производства, нередко доходящий до десятков томов, не позволяют составить качественную жалобу за несколько месяцев.
Таким образом, представленный законопроект, по мнению Федеральной палаты адвокатов РФ, в части модификации кассационного производства, не учитывает специфику уголовного процесса, противоречит логике определения в нем пресекательных сроков, не содержит обоснования предлагаемых изменений и направлен на нивелирование проведенной реформы, существенно ухудшая положение осужденного.
По этой причине Федеральная палата адвокатов РФ не может поддержать предлагаемый проект федерального закона.
На основании изложенного просим Вас, уважаемый Вячеслав Викторович, довести позицию Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации до сведения депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации для возможного учета мнения профессионального сообщества при принятии решения по данному законопроекту.
Президент ФПА РФ Ю.С. Пилипенко
[1] См.: п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 2019 г. № 19 «О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции».