Председателю Государственной Думы
Федерального Собрания
Российской Федерации
В.В. Володину
Уважаемый Вячеслав Викторович!
В Федеральной палате адвокатов Российской Федерации рассмотрен проект федерального закона № 383208-7 «О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации, Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – законопроект), внесенный в Государственную Думу Верховным Судом Российской Федерации.
Законопроектом предлагается внести в ГПК РФ, АПК РФ и КАС РФ ряд изменений общего характера, призванных модернизировать сходные процессуальные институты и правовые нормы, регулирующие порядок рассмотрения гражданских и административных дел в судах общей юрисдикции и в арбитражных судах. Кроме того, проект содержит изменения отдельных положений кодексов об особенностях рассмотрения некоторых категорий дел, а также вносит изменения корреспондирующего характера в некоторые федеральные законы.
В целом следует оценить данный законопроект положительно, так как предлагаемые изменения и дополнения во многом отражают сложившуюся практику и восполняют имеющиеся пробелы в процессуальном законодательстве, а ряд положений направлены на упрощение и повышение эффективности судопроизводства.
Положительной оценки заслуживают следующие предлагаемые изменения:
– включение в ГПК РФ, АПК РФ, КАС РФ положений из постановлений пленумов ВС РФ, например, положений о судебных издержках, подлежащих взысканию третьими лицами, не заявляющими самостоятельных требований в ГПК РФ (п. 35 ст. 1, п. 23 ст. 2, п. 40 ст. 3 законопроекта), в АПК РФ и заинтересованными лицами в КАС РФ;
– исключение института подведомственности и установление правил о передаче дела по подсудности из одного суда общей юрисдикции, арбитражного суда в другой суд общей юрисдикции, арбитражный суд, а также передачи дела из суда общей юрисдикции в арбитражный суд и наоборот;
– установление правил перехода к иному порядку судопроизводства в случае, если при принятии материалов или при их рассмотрении суд установит, что дело подлежит разбирательству в ином судебном порядке (п. 17 ст. 1, п. 16 ст. 2, п. 5, 11 ст. 3 законопроекта). Например, новые положения ст. 39 АПК РФ, которые предусматривают возможность направления дела по подсудности из суда общей юрисдикции в арбитражный суд и наоборот, а не прекращение данного дела, будут способствовать упрощению гражданского и арбитражного судопроизводства, поскольку исключат необходимость вновь собирать документы для подачи в иной суд и ускорят разрешение спора. Предлагаемые поправки в ГПК РФ и в АПК РФ в целом отражают тенденцию на унификацию арбитражного и гражданского судопроизводства, в части порядка подачи искового заявления, а также предусматривают обязанность истца в гражданском судопроизводстве, аналогично арбитражному судопроизводству, при подаче иска направлять ответчику копию иска и прилагающихся документов, а также копию апелляционной жалобы (ст. 322 ГПК РФ), что облегчит работу суда и ускорит процесс, поскольку будет способствовать скорейшему уведомлению лиц о подаче иска в суд, своевременному раскрытию доказательств;
– определение перечня лиц, которые могут быть представителями в судопроизводстве: адвокаты и иные оказывающие помощь лица, имеющие высшее юридическое образование, что подлежит документальному подтверждению. Здесь следует особо отметить концептуальную поддержку необходимости перехода к профессиональному судебному представительству, отраженную в Заключении Правительства РФ на законопроект.
Разумным видится введение института поверенного, который может представлять в процессе судопроизводства интересы лиц, участвующих в деле, выполняя технические функции: получение судебных актов, извещений и вызовов, представление объяснений. В судебном заседании поверенный участвует только совместно с представителем. Наличие поверенного позволяет оптимизировать расходы лиц, участвующих в деле на судебное представительство, повышает статус профессионального представителя, допускаемого к участию в судебном разбирательстве (п. 26 ст. 1, п. 21 ст. 2, п. 30 ст. 3 законопроекта). Вместе с тем, представляется, что «технические» полномочия поверенного должны быть определены в законе более детально. Например, к ним должно быть отнесено право знакомиться с материалами дела, снимать с них копии, представлять документы от имени доверителя и т.д.;
– развитие порядка упрощенного и приказного производства в арбитражных судах и судах общей юрисдикции;
– исключение института договорной подсудности (п. 15 ст. 1, п. 15 ст. 2 законопроекта). В этой части мы не можем согласиться с позицией, изложенной в Заключении Правительства РФ. Представляется, что отсутствие возможности для сторон самостоятельно закреплять судебную юрисдикцию позволит не только исключить множественные злоупотребления, основанные на использовании доминирующего положения, некомпетентности участников договора и т.д. Ограничение принципа диспозитивности в данном случае продиктовано разумной необходимостью сокращения злоупотреблений и нарушения прав других участников процесса, а также необходимостью исключения усмотренческого элемента в реализации такого значимого принципа справедливого правосудия, как отнесение разрешения дела к компетенции того суда и того судьи, которые определены законом;
– распространение правил, действующих в АПК РФ на ГПК РФ, о судебных расходах, извещениях и вызовах (п. 61 ст. 1 законопроекта), представлении документов, подтверждающих полномочия единоличного исполнительного органа юридического лица;
– направление в установленные в законе сроки копий решений суда всем лицам, участвующим в деле, или вручение их на руки по их ходатайству (п. 72 ст. 1 законопроекта). Наряду с этим представляется необоснованным отсутствие в законе четкого указания на обязанность суда выдать лицам, участвующим в деле, копию объявленной резолютивной части решения в случаях, когда изготовление решения в окончательной форме откладывается. Такое указание способствовало бы устранению немалого количества споров о соответствии объявленной резолютивной части решения изложенной в окончательной форме;
– определение положения и полномочий секретаря судебного заседания и помощника судьи, поскольку данные лица принимают непосредственное участие в осуществлении судопроизводства (п. 20 ст. 1 законопроекта);
– указание аудио- и (или) видеозаписи судебного заседания, проведенной в установленном порядке лицом, участвующим в деле, в качестве обоснования замечаний на протокол судебного заседания (п. 81 ст. 1 законопроекта).
Отдельно следует отметить положительную тенденцию в предлагаемых Пленумом Верховного Суда РФ изменениях на усиление единства правоприменительной практики и такой важной составляющей принципа правовой определенности, как предсказуемость решений суда, возможность их разумного прогнозирования. Так, в п. 65 ст. 1, п. 37 ст. 2 законопроекта указывается право суда на возможность ссылки в мотивировочной части решения на постановления Пленума и Президиума Верховного Суда Российской Федерации, а также на утвержденные им обзоры судебной практики, а п. 66 ст. 3 законопроекта содержит также указание на право суда по административному делу ссылаться на постановления и решения ЕСПЧ и постановления Конституционного Суда РФ. Позитивно следует оценить включение в состав оснований для пересмотра судебных постановлений по вновь открывшимся или новым обстоятельствам определение (изменение) практики применения правовой нормы в обзоре судебной практики, утвержденном Президиумом Верховного Суда РФ.
Вместе с тем ряд концептуальных предложений, на наш взгляд, требует существенной доработки.
1. Представляется недостаточно обоснованным значительное увеличение количества решений, мотивировочная часть по которым может не составляться судом (п. 66 ст. 1 законопроекта).
Весьма важным нововведением является нормативное закрепление элементов механизма обеспечения единства правоприменительной практики. К ним следует отнести абз. 4 п. 3 ч. 4 ст. 198 ГПК РФ в предлагаемой редакции и п. 5 ч. 4 ст. 392 ГПК РФ. ЕСПЧ и КС РФ неоднократно указывали, что общепризнанный принцип правовой определенности предполагает в том числе единообразное понимание, толкование и применение правовых норм к сходным правоотношениям всей судебной системой и необходимость наличия механизмов обеспечения такого единства.
Не вызывает сомнений и то, что усложняющиеся правоотношения и процедуры судебного разбирательства гражданских, арбитражных и административных дел, увеличение нагрузки на судебную систему требуют определенной оптимизации в оформлении решений по однотипным делам или делам, решение по которым очевидно и стороны не имеют намерения его оспаривать.
Вместе с тем такая оптимизация не должна осуществляться за счет снижения процессуальных гарантий или ущерба иным правовым ценностям.
Отсутствие мотивированного решения по большинству дел способно негативно отразиться на институте преюдиции, поскольку в таких решениях отсутствует указание на установленные судом факты. Кроме того, это затрудняет анализ единообразного толкования и применения правовых норм судами при разрешении аналогичных по своей правовой природе споров. Такая ситуация может рассматриваться как нарушение принципа правовой определенности, который inter alia предполагает очевидность правовых позиций и возможность разумного прогнозирования применения правовой нормы.
Устранение данных противоречий возможно путем внесения в закон указания на то, что в случаях, когда мотивированное решение судом не составляется, в нем тем не менее должны быть перечислены фактические обстоятельства, которые суд считает установленными по делу, а также содержаться ссылка на то, что решение суда основано на правовой позиции, изложенной в соответствующем пункте Постановления Пленума ВС РФ, пункте Обзора судебной практики, утвержденного Президиумом ВС РФ, Постановления Президиума ВС РФ.
Кроме того, обжалование решения, не содержащего мотивировочной части, автоматически превращает апелляционную инстанцию в основную, на которой должна проводится оценка доказательств. Без этого невозможно определиться с вопросом обоснованности решения суда первой инстанции. Однако апелляционная инстанция представляет собой институт обжалования вынесенного по делу решения на предмет его законности и обоснованности и не предназначена для разбирательства спора по существу.
В связи с этим правильным было бы дополнение рассматриваемых норм указанием на то, что мотивировочная часть решения должна быть составлена, во всяком случае, когда лица, участвующие в деле, заявили о намерении обжаловать решение в апелляционном порядке.
С учетом сказанного выше единый механизм, гарантированно обеспечивающий правильное понимание участниками процесса принятого решения и своих прав в отношении его обжалования, должен предусматривать обязательную выдачу или направление по почте, либо обязательное размещение на сайте суда копии резолютивной части объявленного судом решения, в котором не только однозначно и без возможности внесения в последующем изменений излагается само решение суда, но и письменно разъясняются права участников по его обжалованию. Такой механизм должен быть прописан в ст. 198 ГПК РФ.
Внесение таких изменений в АПК РФ не требуется, так как ст. 176 АПК РФ содержит требование об обязательной публикации объявленной резолютивной части решения на официальном сайте суда.
В связи с этим представляется необоснованным указание в п. 38 ст. 2 законопроекта на то, что датой принятия решения считается дата его объявления. Существовавшие ранее подходы, согласно которым решение арбитражного суда считалось принятым с даты изготовления его в окончательной форме, позволяли избежать столь многочисленных в судах общей юрисдикции споров о моменте начала течения срока на апелляционное обжалование. Усложнение правил извещения, вручения копий и подачи заявления об изготовлении мотивированного решения только увеличат количество таких спорных ситуаций.
В рассматриваемом контексте следует также отметить важность обсуждения вопроса об отказе от механизмов объявления резолютивной части решения до его обоснования формально описанным процессом оценки доказательств в их совокупности. Такая практика привела фактически к подгонке оценки доказательств и мотивировок решения к ранее объявленной его резолютивной части. Сказанное вступает в противоречие с требованиями формально-логического соответствия выводов предшествующему анализу посылок.
2. Отказ от мотивирования апелляционных определений (п. 99 ст. 1 п. 56 ст. 2, п. 124 ст. 3 законопроекта) и кассационных определений об отказе в передаче жалобы на рассмотрение суда кассационной инстанции (п.103 ст. 1, п. 62 ст. 2, п. 129 ст.3 законопроекта) способно существенно понизить уровень доверия общества и профессионального сообщества к суду и принимаемым им решениям. Кроме того, данное правило в значительной мере препятствует выполнению судом апелляционной и кассационной инстанций одной из основных обязанностей – формированию единообразного правоприменения.
В связи с этим, данные изменения предлагается исключить из законопроекта.
3. Весьма важным и полезным с точки зрения совершенствования процессуального законодательства является новелла п. 3 ст. 56 ГПК РФ, обязывающая стороны раскрыть доказательства в пределах срока, установленного судом (п. 27 ст. 1 законопроекта). Вместе с тем, наделение суда правом установить такой срок по своему усмотрению представляется полумерой в решении проблемы недобросовестного манипулирования восприятия судом обстоятельств дела, которое должно быть основано на полном и всестороннем изучении доказательств в их совокупности.
Институт полного раскрытия доказательств участниками процесса друг другу и суду до начала разбирательства дела по существу должен быть урегулирован более детально и не зависеть от усмотрения суда.
Ранее законодатель внес изменения в п. 3 ст. 169 ГПК РФ, которыми отказался от принципа непрерывности гражданского процесса, предоставив суду возможность рассматривать другие дела во время перерыва, объявленного по делу, а также продолжить рассмотрение гражданского дела не с начала, а с того момента, когда был объявлен перерыв или рассмотрение дела было отложено.
Указанные изменения также были обусловлены необходимостью процессуальной экономии и унификации с другими отраслями процессуального права, в которых данный принцип отсутствует.
Представляется, что обеспечение права на своевременное ознакомление со всеми доказательствами по делу и исключение недобросовестного затягивания процесса возможны только с одновременным усилением таких институтов гражданского процессуального права, как «Подготовка дела к судебному разбирательству (глава 14 ГПК РФ)» и обязанность добросовестного использования процессуальных прав, закрепленная в ст. 35 ГПК РФ.
Принцип непрерывности призван решать задачи целостного восприятия судом доказательств по делу в их совокупности. Отступление от указанного принципа способно привести к злоупотреблению правом на отложение судебного заседания с целью создания предпочтения одних доказательств над другими. Очевидно, что доказательства, исследованные до отложения дела, например, свидетельские показания, в силу психологических и когнитивных особенностей человека, воспринимаются по-иному, нежели доказательства, исследованные в день вынесения судом решения по делу.
Вместе с тем, реализация принципа непрерывности процесса возможна и даже необходима путем обеспечения исключительности случаев отложения рассмотрения дела по существу. Представляется, что основным фактором, влияющим на затягивание рассмотрение дела по существу, является не обязанность суда начать исследование доказательств сначала после отложения дела, а именно многочисленные и не обоснованные его отложения. В подавляющем большинстве случаев к этому ведет недостаточная подготовка дела к судебному разбирательству. Частой причиной отложений становится и злоупотребление участниками процесса своими процессуальными правами.
Основным критерием надлежащей реализации обязанностей суда по подготовке дела к судебному разбирательству в соответствии с главой 14 ГПК РФ должна стать возможность рассмотрения дела в одном непрерывном судебном заседании без его отложения. На этой стадии должен быть определен предмет доказывания, распределено бремя доказывания, должны быть истребованы и раскрыты все необходимые доказательства, возражения и объяснения участников процесса. Дело может считаться подготовленным к судебному разбирательству только тогда, когда возможно его рассмотрение в одном судебном заседании.
Именно стадия подготовки дела к судебному разбирательству может потребовать увеличения установленных законом сроков, но не само судебное разбирательство.
Возможности недобросовестного использования процессуальных прав для затягивания рассмотрения дела или манипулирования усмотрением суда должны быть ограничены путем расширения процессуальных санкций за нарушение обязанности, предусмотренной ч. 1 ст. 35 ГПК РФ. В силу этой нормы, лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами.
Санкцией за ненадлежащее исполнение данной обязанности может стать ограничение права на представление новых доказательств, письменных объяснений, возражений по делу, ходатайств об изменении исковых требований и т.д. в стадии рассмотрения дела по существу без обоснования невозможности их представления в стадии подготовки к судебному разбирательству. Кроме того, допустимой санкцией может быть наложение штрафа на участников процесса и их представителей за неисполнение законного распоряжения суда.
В остальных случаях, когда отложение рассмотрения дела вызвано объективной необходимостью, обязанность начать исследование доказательств с начала, представляется допустимым и обоснованным. Вместе с тем, такая ситуация, как уже указывалась выше, должна стать исключением, нежели общим правилом.
4. Изменения в части первой статьи 159 ГПК РФ, предложенные в п. 58 ст.1, в ч.4 ст. 154 АПК РФ – п. 34 ст. 2 законопроекта, не основательны и представляют значительное поле для злоупотреблений судом в ограничении права участников процесса на обоснование позиции по делу и без того имеющие распространение в сложившейся судебной практике.
Согласно указанной норме в предлагаемой редакции:
«В случае нарушения участником судебного разбирательства правил выступления в судебном заседании председательствующий в судебном заседании вправе:
1) ограничить от имени суда время его выступления, если участник судебного разбирательства касается вопроса, не имеющего отношения к судебному разбирательству;
2) лишить его от имени суда слова, если участник судебного разбирательства самовольно нарушает последовательность выступлений, дважды не исполняет требования председательствующего, допускает грубые выражения или оскорбительные высказывания либо призывает к осуществлению действий, преследуемых в соответствии с законом.
Решение об ограничении выступления участника судебного разбирательства или лишении его слова заносится в протоколе судебного заседания. Возражения лица, в отношении которого приняты такие меры, также заносятся в протокол судебного заседания».
Вместе с тем, понятия: «вопроса, не имеющего отношения к судебному разбирательству» и «дважды не исполняет требования председательствующего» весьма размыты и не имеют четко ограниченного наполнения. В данном контексте рассматриваемая норма в предлагаемой редакции предоставляет суду неограниченное усмотрение в определении того, ЧТО должен говорить участник процесса в своем выступлении. Между тем как основной смысл такого выступления – донести до суда понимание обстоятельств дела и их интерпретации, которые у него еще отсутствуют, убедить суд в своей правоте, а не просто формально озвучить свою точку зрения.
Отсутствие определенных в законе четких оснований для ограничения права на донесение до суда собственной точки зрения при разбирательстве дела по существу может рассматриваться в качестве ограничения права на доступ к правосудию, гарантированного статьей 46 Конституции РФ и статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в понимании, выраженном, например, в постановлениях ЕСПЧ по делу «Храброва против России» и по делу «Грязнов против России». В названных решениях Европейский суд отметил, что нарушением права на доступ к правосудию является не только физический недопуск в зал суда, но и лишение или непредставление участнику процесса инструментов, требующихся для отстаивания своих прав.
Необходимо также учитывать, что в сложившейся правоприменительной практике ограничение судом права на изложение своей позиции в полном объеме не рассматривается в качестве самостоятельного существенного нарушения норм процессуального права, способного повлечь отмену состоявшегося решения. Таким образом, предлагаемое изменение способно привести к ситуации, когда судом будет ограничено право на формирование внутреннего убеждения суда при рассмотрении дела по существу, тогда как в апелляционной и кассационной инстанциях такие возможности отсутствуют, либо существенно ограничены.
С учетом изложенного, представляется правильным отказаться от предложенных изменений или существенным образом доработать данный институт исключения злоупотребления процессуальными правами.
Например, возможно изложить предлагаемые нормы в следующей редакции.
«В случае нарушения участником судебного разбирательства правил выступления в судебном заседании председательствующий в судебном заседании вправе:
1) ограничить от имени суда до разумных пределов время его выступления, если участник судебного разбирательства касается вопроса, не имеющего отношения к судебному разбирательству. В любом случае время выступления, предоставленное такому участнику, не может быть менее времени, предоставленного другим участникам судебного разбирательства
2) вынести от имени суда предупреждение о наложении штрафных санкций, предусмотренных частью 3 настоящей статьи, если участник судебного разбирательства самовольно нарушает последовательность выступлений, дважды не исполняет требования председательствующего, допускает грубые выражения или оскорбительные высказывания либо призывает к осуществлению действий, преследуемых в соответствии с законом».
Абзац первый части второй статьи 159 ГПК РФ дополнить следующими словами: «если иные последствия не предусмотрены частью первой настоящей статьи».
Замена лишения права на доступ к правосудию на налагаемый судом денежный штраф в качестве санкции за злоупотребление правом на судоговорение представляется разумной мерой, способной решить стоящие перед правоприменителем вопросы, не ограничивая конституционных прав участников процесса. Кроме того, решение о наложении штрафа и его обоснованность будет являться самостоятельным объектом для обжалования.
5. Недостаточно обоснованным и односторонним представляется предложенное в Законопроекте (п. 5 ст. 2 законопроекта) распространение правил о самостоятельном рассмотрении заявленного отвода единолично. Разрешая проблему злоупотреблений участниками процесса правом на заявление ходатайств, данное предложение одновременно затрагивает принцип «никто не судья в собственном деле», который является важной гарантией справедливого правосудия. Разрешение сомнений в беспристрастности судьи, являющееся дискреционным, усмотренческим процессом, не должно полностью являться элементом его самоконтроля.
В этой связи представляется обоснованным предусмотреть ряд случаев, когда рассмотрение заявления об отводе судьи, единолично рассматривающего дело в гражданском или арбитражном процессе, должно осуществляться иным составом суда, председателем состава, председателем суда и т.д. При этом рассмотрение такого ходатайства может не приостанавливать производство по делу. Явное злоупотребление правом на подачу заявления об отводе судьи может рассматриваться в качестве проявления неуважения к суду и влечь наложение предусмотренного законом штрафа. Вывод о наличии или отсутствии явного злоупотребления правом в действиях представителя, изложенный в определении о наложении штрафа, должен подлежать контролю в процессе обжалования указанного определения суда.
Предлагаемые законопроектом изменения, с учетом высказанных замечаний, повысят эффективность процессуальных мер, позволят сделать процесс более динамичным, будут способствовать процессуальной экономии, унификации арбитражного и гражданского процессуального законодательства, а также обеспечат повышение качества правового регулирования административного судопроизводства.
На основании изложенного просим Вас, уважаемый Вячеслав Викторович, довести позицию Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации до сведения депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации для возможного учета мнения профессионального сообщества при принятии решения по данному законопроекту.
Президент ФПА РФ
Ю.С. Пилипенко
