Обзор дисциплинарной практики Адвокатской палаты Ивановской области за 2024 год

За 2024 год в Адвокатскую палату Ивановской области поступило 79 жалоб и обращений с претензиями на действия адвокатов, из которых: от граждан – 45, из суда – 24, из правоохранительных органов — 9, из Управления Министерства юстиции РФ по Ивановской области – 1,  представлений вице-президента АПИО не было.

По сравнению с 2023 годом общее количество жалоб и обращений увеличилось примерно на 61 %.

В 2024 году было возбуждено 7 дисциплинарных производств, что на одно производство больше, чем в предыдущем периоде.

В основном, претензии в поступивших в Адвокатскую палату обращениях высказывались  на   допускаемые адвокатами нарушения при принятии защиты по соглашению  с доверителем и по назначению органов дознания и следствия, на неявки адвокатов без уважительных причин для участия в следственных действиях и судебных заседаниях, на необоснованные завышения адвокатами размеров вознаграждения за оказываемую юридическую  помощь, на невыполнение или несвоевременное выполнение принятых на себя обязательств, на невыдачу адвокатом документов, подтверждающих оплату вознаграждения доверителем, на действия адвоката в интересах следствия, а не доверителя.

В 2024 году были рассмотрены все семь дисциплинарных производств, возбужденных в исследуемом периоде. По шести из рассмотренных дисциплинарных дел Советом Адвокатской палаты были приняты решения о наличии в действиях (бездействии) адвокатов дисциплинарных проступков, в отношении 1 адвоката была применена мера дисциплинарного воздействия в виде замечания, пятерым адвокатам объявлено предупреждение. Одно дисциплинарное производство решением Совета было прекращено вследствие достигнутого примирения. Необходимо отметить, что один адвокат был дважды привлечен к дисциплинарной ответственности с применением меры дисциплинарного воздействия в виде предупреждения в обоих случаях.

Также в 2024 году в порядке, предусмотренном п. 6 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката, Президентом Адвокатской палаты по результатам рассмотрения поступивших в АПИО  жалоб и обращений  в адрес 5 адвокатов были направлены предостережения о недопустимости нарушений требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и указанного Кодекса.

Обзор рассмотренных в 2024 году дисциплинарных производств.

Положения Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве обязывают адвоката в случае вынужденного определения позиции по делу в отсутствие возможности ее предварительного согласования с подзащитным исходить из принципа невиновности подзащитного и согласовывать с ним такую позицию при первой возможности.

Президентом Адвокатской палаты Ивановской области  на основании частного постановления судьи Ивановского областного суда о допущенном адвокатом Н. нарушении права подсудимого на защиту, в соответствии со ст. 31 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ»,  ст. ст. 20, 21  Кодекса профессиональной этики адвоката возбуждено дисциплинарное производство.

Из частного постановления судьи следует, что 20.02.2024 года судом, в апелляционном порядке, было проверено постановление Фрунзенского районного суда г. Иваново от 20.12.2023 г. об изменении меры пресечения подсудимому М. с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу.

Указанное постановление суда было отменено, материалы дела направлены на новое судебное разбирательство во Фрунзенский районный суд г. Иваново, в ином составе суда, в связи с существенным нарушением уголовно–процессуального закона, выразившемся в нарушении права М. на защиту.

Из частного постановления суда следует, что во Фрунзенский районный суд г. Иваново для рассмотрения по существу поступило уголовное дело в отношении М.

Адвокат Н. осуществлял защиту подсудимого М. по назначению, как в период предварительного следствия, так и на стадии судебного производства.

В судебные заседания, назначенные на 8 и 30 ноября, 14 и 20 декабря 2023 года подсудимый М. по неизвестной причине не являлся,  в связи с чем судом 30 ноября и 14 декабря 2023 года выносились постановления о приводе подсудимого, а 20 декабря 2023 года он был объявлен в розыск с изменением меры пресечения на заключение под стражу.

Адвокат Н. осуществлявший защиту М. участвовал во всех указанных судебных заседаниях. По мнению суда, по ряду существенных, разрешаемых в судебных заседаниях вопросов, занимаемая адвокатом Н. позиция являлась либо пассивной, применительно к осуществлению защиты прав подсудимого М., либо явно не отвечала его интересам.

В частности, при разрешении ходатайств государственного обвинителя о приводах подсудимого М. защитник Н. либо оставлял разрешение данного вопроса «на усмотрение суда», либо поддерживал позицию стороны обвинения, ограничиваясь односложными высказываниями.

При этом, как указано в постановлении, каких–либо мер, направленных на выяснение причин неявки М. защитником не предпринималось, хотя объективных препятствий для этого не было. В связи с этим суд обращает внимание на данные в суде апелляционной инстанции пояснения М, что по окончании предварительного следствия он оставлял свой телефон защитнику «для связи», однако тот ему не звонил и с ним вообще никак не связывался.

Также адвокат Н. оставил на усмотрение суда разрешение заявленного государственным обвинителем ходатайства об объявлении подсудимого в розыск и изменении ему меры пресечения, что явно противоречило законным интересам М., в отношении которого действовала самая мягкая из предусмотренных действующим уголовно-процессуальным законом мера пресечения.  По мнению суда, указанный вывод также подтверждается самим фактом апелляционного производства, инициированного по жалобе подсудимого М.

Несмотря на то, что судом подсудимому М. мера пресечения была изменена на самую строгую, позиция адвоката Н. по осуществлению защиты подсудимого оставалась пассивной. В частности, никаких мер, направленных на обжалование постановления, которым положение М. было бесспорно ухудшено, не предпринималось.

Проверка в апелляционном порядке принятого судом первой инстанции решения о мере пресечения М. стала возможной исключительно по инициативе подсудимого, в результате поданной им апелляционной жалобы.

По мнению суда, изложенные обстоятельства в своей совокупности свидетельствуют о нарушении права подсудимого М. на защиту, поскольку фактически бездействие адвоката Н. и занятая им при разрешении вопроса о мере пресечения подсудимого позиция явно противоречили интересам последнего, поскольку:

—  способствовали ухудшению положения подсудимого в части принятия судом решения о заключении М. на период судебного разбирательства уголовного дела под стражу;

— лишали подсудимого возможности безотлагательной проверки судом апелляционной инстанции принятого по вопросу о его мере пресечения судебного решения.

Заключением Квалификационной комиссии от 27 марта 2024 года установлено наличие в действиях (бездействии) адвоката Н. нарушений требований п.1 ч.1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п.1 ст.8, п.1 и п.2 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката, п. «б» ст.5 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве.

Квалификационная комиссия пришла к выводу, что права, свободы и законные интересы подзащитного М.  адвокатом Н. отстаивались не активно и не добросовестно, в результате чего право подсудимого на защиту было нарушено.

При оказании юридической помощи М. во Фрунзенском районном суде г. Иваново адвокатом Н. совершены действия, свидетельствующие о нарушении права подсудимого на защиту, которые выразились в том, что в судебных заседаниях от 30.11.2023 года, 14.12.2023 года, 20.12.2023 года адвокат не возражал против применения в отношении своего подзащитного принудительного привода и изменения ему меры пресечения с подписки о невыезде на заключение под стражу, а также не обжаловал постановление Фрунзенского районного суда г. Иваново от 20.12. 2023 года об изменении меры пресечения М.

Квалификационная комиссия не согласилась  с доводами частного постановления о том, что нарушение права М. на защиту также выразилось в том, что адвокатом Н. не предпринимались какие–либо меры для выяснения причин неявки подзащитного в суд. Поскольку ни Федеральный закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», ни Кодекс профессиональной этики адвоката, ни Стандарт осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве не предусматривают обязанности адвоката уведомлять своего подзащитного о дате, времени и месте судебного заседания, а также обеспечивать его явку в судебное заседание. Указанные вопросы урегулированы УПК РФ и к компетенции защиты не относятся.

Совет Адвокатской палаты Ивановской области, изучив материалы дисциплинарного производства, заключение квалификационной комиссии, согласился с Заключением Квалификационной комиссии и ее выводами, поскольку они основаны на правильно и полно установленных обстоятельствах дела.

Действия адвоката Н. требованиям Федерального закона, Кодекса профессиональной этики адвоката и Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве не соответствуют.

Совет Адвокатской палаты Ивановской области также разделил позицию Квалификационной комиссии об отсутствии нарушения  права М. на защиту адвокатом Н.  непринятием мер  для выяснения причин неявки подзащитного в суд.

При определении меры дисциплинарной ответственности адвокату Н. Совет Адвокатской палаты Ивановской области учел тяжесть совершенного проступка, обстоятельства его совершения, установленные Квалификационной комиссией, полное признание адвокатом факта совершения дисциплинарного проступка.

На основании изложенного, руководствуясь подп. 9 п. 3, п. 6 ст. 31 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 1, 4, 6 ст. 18, ст. 24, подп. 1 п. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката, Совет Адвокатской палаты Ивановской области применил к адвокату Н. меру дисциплинарной ответственности в виде замечания.

Адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат  убежден в наличии самооговора доверителя; адвокат обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции.

Распоряжением президента Адвокатской палаты Ивановской области от 25 марта 2024 года на основании п.1 ст.21 Кодекса профессиональной этики адвоката, абз.2 п.7 ст.31 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» возбуждено дисциплинарное производство в отношении адвоката К., материалы которого направлены на рассмотрение квалификационной комиссии адвокатской палаты Ивановской области.

Из частного определения судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 05 марта 2024 года следует, что при рассмотрении апелляционных жалоб на приговор Ленинского районного суда г.Иваново от 10 ноября 2023 года в отношении Н., признанного виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст.162, п.«а» ч.2 ст.166, п.«а» ч.2 ст.158, ч.3 ст.162, п.п.«в,г» ч.2 ст.161 и п.«г» ч.3 ст.158 УК РФ, выявлены грубые нарушения положений уголовно-процессуального закона, ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката, допущенные адвокатом К. при рассмотрении уголовного дела в суде первой инстанции, что послужило основанием для отмены приговора в связи с нарушением права Н. на защиту, а именно:

— адвокат, выступая в прениях в защиту интересов Н., не поддержала его позицию, указала по преступлению, предусмотренному ч.3 ст.162 УК РФ о переквалификации его действий на ч.1 ст.161 и ст.115 УК РФ, несмотря на позицию Н. об отрицании применения насилия к потерпевшему;

— после переквалификации государственным обвинителем в прениях действий Н. с п.п. «а,в,г,д» ч.2 ст.161 УК РФ на два состава преступления по п. «а» ч.2 ст.166 и п. «а» ч.2 ст.158 УК РФ не высказала позицию о переквалификации;

— не высказана позиция по ч.1 ст.162 УК РФ с учетом показаний Н. о частичном признании вины и п. «г» ч.3 ст.158 УК РФ, кроме как применения положений ст.64 УК РФ;

— в составленной апелляционной жалобе указала, что Н. по п.п. «в,г» ч.2 ст.161 УК РФ вину признал частично, по п.«г» ч.3 ст.158 УК РФ вину не признал, что противоречит позиции Н., который по п.п. «в,г» ч.2 ст.161 УК РФ вину не признал, а по п.«г» ч.3 ст.158 УК РФ вину признал. Также в апелляционной жалобе адвокат указала на  переквалификацию действий Н. с п.п.«а,в,г,д» ч.2 ст.161 УК РФ на два состава преступления по п.«а» ч.2 ст.166 и п.«а» ч.2 ст.158 УК РФ без учета исключения из обвинения квалифицирующих признаков «с применением насилия» и « хищения по месту жительства», без учета  не признания Н. вины по п.«а» ч.2 ст.158 УК РФ.

Адвокат К. представила в АПИО письменное объяснение, в котором указала о признании допущенных ей нарушений при осуществлении защиты Н. в Ленинском районном суде г.Иваново.

На заседании квалификационной комиссии адвокат К. пояснила, что согласна с установленными Ивановским областным судом и указанными в частном определении от 05 марта 2024 года допущенными ею нарушениями требований ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката.

Выслушав адвоката К., исследовав материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы частного определения от 05 марта 2024 года,  квалификационная комиссия Адвокатской палаты Ивановской области пришла к следующим выводам.

Из представленных материалов дисциплинарного производства следует, что Ленинским районным судом г. Иваново рассматривалось уголовное дело в отношении Н., защиту которого по назначению осуществляла адвокат К.

Согласно обвинительному заключению Н. обвинялся органами предварительного следствия в совершении преступлений, предусмотренных:

— ч.1 ст.162 УК РФ

— п.п. «а,в,г,д» ч.2 ст.161 УК РФ

— ч.3 ст.162 УК РФ

— п.п. «в,г» ч.2 ст.161 УК РФ

— п. «г» ч.3 ст.158 УК РФ

Из протоколов судебных заседаний Ленинского районного суда г.Иваново и Ивановского областного суда, приговора Ленинского районного суда г.Иваново от 10 ноября 2022 года, апелляционного определения Ивановского областного суда от 05 марта 2024 года установлено следующее.

В Ленинском районном суде г.Иваново подсудимый Н. вину:

— по преступлению №1 признал частично, отрицая применение насилия к потерпевшему;

— по преступлению №2 не признал;

— по преступлению №3 признал частично, отрицая сговор с другим участником преступления, применение насилия к потерпевшему и размер причиненного ущерба;

— по преступления №4 вину не признал;

— по преступлению №5 вину признал полностью.

В судебных прениях 09.11.2023 года государственный обвинитель переквалифицировал действия подсудимого Н. по преступлению №2 с п.п. «а,в,г,д» ч.2 ст.161 УК РФ на п. «а» ч.2 ст.166 и п. «а» ч.2 ст.158 УК РФ (стр.51 протокола с/з с 10.10.2023 года по 10.11.2023 года).

После завершения выступления в судебных прениях государственного обвинителя судебное следствие не возобновлялось (ни по инициативе суда, ни по ходатайству стороны защиты) и в прениях выступила адвокат К., которая высказала следующую позицию по уголовному делу (стр.55 протокол с/з с 10.10.2023 года по 10.11.2023 года):

— по преступлению №3 (ч.3 ст.162 УК РФ) указала, что сговор на совместное совершение преступления отсутствовал, и насилие не применялось, в связи с чем считает необходимым переквалифицировать действия Н. с ч.3 ст.162 УК РФ на ч.1 ст.161 и ст.115 УК РФ;

— по преступлению №4 (п.п. «в,г» ч.2 ст.161 УК РФ) заявила только об отрицании вины Н. и просила его оправдать по данному преступлению;

— просила учесть несовершеннолетний возраст Н., принесение им извинений потерпевшему У.;

— просила, цитата из протокола: « … По данным частям прошу назначить минимальное наказание с применением ст.64 УК РФ … ».

После вопроса председательствующего о конкретизации эпизодов, по которым адвокат просит применить положения ст.64 УК РФ, адвокат К. пояснила, что имеет в виду ч.1 ст.162 (преступление №1), п. «г» ч.3 ст.158 (преступление №5) и п.п. «а,в,г,д» ч.2 ст.161 (преступление №2) УК РФ.

Согласно протоколу судебного заседания Ленинского районного суда г.Иваново, какой-либо другой позиции, доводов о недоказанности вины подсудимого, в той части обвинения, которую он не признавал, квалификации его действий, оснований применения положений ст.64 УК РФ о смягчении наказания, применительно к каждому из вмененных преступлений, прения адвоката не содержат.

Из апелляционной жалобы адвоката К. в интересах осужденного Н. от 17 декабря 2023 года на приговор Ленинского районного суда г.Иваново от 10 ноября 2023 года следует, что адвокат просит отменить приговор. Мотивируя свою позицию, адвокат в частности в жалобе указывает о частичном признании вины осужденным Н. по п.п. «а,в,г,д» ч.2 ст.161 (преступление №2) УК РФ и п.п. «в,г» ч.2 ст.161 (преступление №4) УК РФ, не признании вины по п. «г» ч.3 ст.158 (преступление №5) УК РФ.

Из протокола судебного заседания судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда следует что, отвечая на вопросы председательствующего судьи относительно противоречивости доводов жалобы в связи с изменением квалификации государственным обвинителем в прениях и расхождении с позицией осужденного Н., адвокат К. пояснила, что допустила опечатки в жалобе.

При этом, из протокола судебного заседания Ленинского районного суда г. Иваново с 11.10.2023 года по 10.11.2023 года следует, что, давая 07.11.2023 года   показания по существу обвинения, подсудимый Н. свою вину в хищении комплектующих частей автомашины потерпевшего Е. (сабвуфер и аккумулятор) не признавал. Он пояснял, что эти вещи изымал из автомобиля потерпевшего К.. Он К. в изъятии вещей не помогал, и об этом с К. он не договаривался.  (стр. 34-35 протокола с/з).

Таким образом, выше приведенные факты свидетельствуют о том, что в судебных прениях в Ленинском районном суде г.Иваново, состоявшихся   09 ноября 2023 года, адвокат К. не поддержала позицию доверителя – подсудимого Н. по преступлению №

3 (ч.3 ст.162 УК РФ), не высказала никакой позиции по переквалификации действий доверителя с п.п. «а,в,г,д» ч.2 ст.161 (преступление №2) УК РФ на п. «а» ч.2 ст.166 и п.«а» ч.2 ст.158 УК РФ с учетом полного не признания доверителем вины по последнему преступлению, а также по ч.1 ст.162 УК РФ (преступление №1). По п. «г» ч.3 ст.158 УК РФ вся позиция выразилась в указании о необходимости применения при назначении наказания положений ст.64 УК РФ.

В апелляционной жалобе от 17 декабря 2023 года адвокат К. мотивируя позицию о необходимости отмены приговора, также не поддержала позицию доверителя – подсудимого Н. о чем указано выше. Доводы апелляционной жалобы адвоката, содержащие сведения об отношении Н. к обвинению по п.п. «в,г» ч.2 ст.161 УК РФ и по п. «г» ч.3 ст.158 УК РФ, явно противоречили позиции Н.  высказанной им при рассмотрении дела судом первой инстанции. Также позиция адвоката в апелляционной жалобе в части указания на отношение Н. к обвинению по эпизоду в отношении потерпевшего Е. (преступление № 2) противоречила позиции подсудимого Н. в части непризнания им своей вины в хищении комплектующих частей автомобиля потерпевшего.

На основании изложенных выше обстоятельств и доказательств, представленных участниками дисциплинарного производства, квалификационная комиссия на основе принципов состязательности и равенства прав участников дисциплинарного производства пришла к выводу, что адвокатом К. допущено нарушение норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, свидетельствующее о ненадлежащем исполнении ей своих профессиональных обязанностей. При этом комиссия согласилась с доводами, изложенными в частном определении судебной коллегии по уголовным делам Ивановского областного суда от 05 марта 2024 года о наличии в действиях адвоката К.  нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

На заседании Совета АПИО адвокат К. сообщила, что  согласна с изложенными в нем выводами  о допущенных ею нарушениях   требований ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» и Кодекса профессиональной этики адвоката, указанных в частном определении от 05 марта 2024 года судебной коллегией по уголовным делам Ивановской областного суда.

С учетом материалов дисциплинарного производства, обстоятельств, установленных на заседании, Совет АПИО согласился с выводами Квалификационной комиссии.

При этом Совет АПИО отметил следующее. В соответствии с п. 1 ст. 2 Федерального закона № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам, а полномочия адвоката, участвующего в качестве представителя или защитника доверителя в уголовном судопроизводстве, регламентируются соответствующим процессуальным законодательством Российской Федерации.

Таким образом, адвокатом К. допущены нарушения требований п.3 ч.4 ст.6 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п.п.1 и 3 ч. 1 ст.9 Кодекса профессиональной этики адвоката, свидетельствующие о ненадлежащем исполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей.

Разрешая вопрос о мере дисциплинарной ответственности, Совет АПИО учитывает характер, тяжесть допущенных адвокатом К. нарушений, которые повлекли существенное нарушение прав подсудимого Н. на защиту и послужили основанием для отмены приговора суда первой инстанции, признание адвокатом своей вины в допущенных нарушениях при защите доверителя,  а также сведения об  имеющемся поощрении. К адвокату К. применена мера дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.

Примирение адвоката с заявителем, выраженное в письменной форме, возможно до принятия решения Советом и может повлечь прекращение дисциплинарного производства на основании решения Совета по заключению квалификационной комиссии. Повторное возбуждение дисциплинарного производства по данному предмету и основанию не допускается.

На рассмотрение Совета Адвокатской палаты Ивановской области (далее – Совет) поступило заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Ивановской области (далее – Квалификационная комиссия) от 24.07.2024 года по дисциплинарному производству в отношении адвоката Д., возбужденному распоряжением Президента АПИО от 21.06.2024 года на основании жалобы Ю. от 29.05.2024 года о ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей и нарушении норм законодательства об адвокатуре адвокатом Д.

Из указанной жалобы  Ю. следует, что между  Ю. и адвокатом Д. был заключен договор оказания юридической помощи по гражданскому делу от 18.09.2022 года для защиты интересов  её несовершеннолетнего сына  Ю. в суде по его иску о возмещении вреда, причиненного его здоровью, и взыскании компенсации морального вреда в связи с оказанием некачественной медицинской помощи.

Ю. передала адвокату Д. в качестве аванса денежную сумму в размере 15 000 рублей, что подтверждается квитанцией к приходно-кассовому ордеру № 09\01 от 18.09.2022 года.

Адвокат Д. длительное время не исполнял свои обязанности по заключенному договору об оказании юридической помощи. После прекращения обязательства он удерживал документы по делу, а с августа 2023 года перестал выходить на связь (на телефонные звонки не отвечал и избегал встреч).

Поэтому Ю. просила провести проверку по указанным обстоятельствам и привлечь адвоката Д. к дисциплинарной ответственности, а также обязать его передать ей документы по делу и возвратить полученную предварительную оплату в размере 15 000 рублей.

Адвокат Д. телефонограммой от 19.07.2024 года передал в Адвокатскую палату Ивановской области информацию о том, что между ним и Ю. было достигнуто примирение по вопросам, заявленным в указанной жалобе.

От Ю. поступила телефонограмма от 19.07.2024 года и письмо от 19.07.2024 года, из которых следует, что она просит прекратить настоящее дисциплинарное производство, так как примирилась с адвокатом Д., к которому она не имеет никаких материальных и иных претензий.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Ивановской области установила, что Ю. (лицо, подавшее жалобу) и адвокат Д. примирились.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты Ивановской области на заседании 24 июля 2024 года вынесла заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката Д. вследствие примирения лица, подавшего жалобу, и адвоката.

Совет Адвокатской палаты Ивановской области, руководствуясь пп. 4 п. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката, полагает необходимым согласиться с заключением Квалификационной комиссии о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката Д. вследствие примирения лица, подавшего жалобу, и адвоката.

Адвокат не вправе отказаться от принятой на себя защиты, обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы всеми не запрещенными законодательством Российской Федерацией средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката, должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре.

На рассмотрение Совета Адвокатской палаты Ивановской области  поступило заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Ивановской области от 28.08.2024 года по дисциплинарному производству, возбужденному распоряжением Президента АПИО  от 29.07.2024 года на основании частного постановления судьи Кинешемского городского суда Ивановской области  от 05.07.2024 года в отношении адвоката М. о ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей и нарушении норм законодательства об адвокатуре.

Согласно указанному заключению Квалификационной комиссии, в действиях (бездействии) адвоката М. установлены нарушения подп. 6 п. 4 ст. 6, подп. 1, 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», и п. 2 ст. 5, п. 1 ст. 8, ч. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившиеся в неявке адвоката М. без уважительных причин в судебные заседания 01 и 08 апреля, 01 июля 2024 года по уголовному делу, которое находилось в производстве Кинешемского городского суда Ивановской области, что привело к срыву судебных заседаний в указанные дни.

Адвокат М. на заседании Совета сообщил, что ознакомился и полностью согласен с полученным заключением Квалификационной комиссии от 28.08.2024 года. Пояснил, что понимает и осознает тяжесть совершенного проступка, а также обстоятельства, способствовавшие его совершению, выразил искреннее раскаяние. Даты судебных заседаний 01 и 08 апреля 2024 года были согласованы судом с участниками процесса в судебном заседании, состоявшимся ранее, и определены с учетом его занятости. Однако, он забыл сделать запись о датах судебных заседаний в своей записной книжке, в связи с чем и не явился в суд. Не помнит, каким образом он уведомлялся о судебных заседаниях, назначенных на 10 и 19 апреля 2024 года. В судебном заседании 24 июня 2024 года был уведомлен судом о назначении судебного заседания на 01 июля 2024 года, на которое не явился по ранее указанным причинам. О причинах неявки в судебные заседания в указанные дни суду не сообщал.

Рассмотрев и обсудив материалы дисциплинарного производства, заключение Квалификационной комиссии, заслушав адвоката М. Совет полностью согласился с заключением Квалификационной комиссии.

В результате дисциплинарного разбирательства установлено, что адвокат М. осуществлял защиту подсудимой П. по уголовному делу, которое находилось в производстве Кинешемского городского суда Ивановской области.

01 и 08 апреля, 01 июля 2024 года адвокат М. не явился в судебные заседания, о назначении которых ранее был уведомлен судом надлежащим образом. О причинах своей неявки в судебные заседания в вышеуказанные дни адвокат М. суд не уведомлял.

Вывод Квалификационной комиссии об отсутствии уважительных причин для неявки адвоката М. в судебные заседания 01 и 08 апреля, 01 июля 2024 года, является убедительным, оснований не согласиться с ним Совет не нашел.

Совет отметил, что уголовно-процессуальный закон не содержит положений, позволяющих адвокату-защитнику не являться в судебное заседание по причине неявки подзащитной в судебное заседание. Неявка подзащитной в судебное заседание не является уважительной причиной для неявки ее адвоката.           

То обстоятельство, что адвокат М. не записал в ежедневник даты судебных заседаний, также не является уважительной причиной его неявки в судебные заседания.

Вместе с тем, с учетом того, что адвокат М. не помнит каким-образом был извещен о судебных заседаниях, назначенных на 10 и 19 апреля 2024 года, утверждает, что согласия на оповещение о дате и времени судебного заседания путем СМС-сообщений не давал, а судом как участником дисциплинарного производства не представлено достаточных доказательств надлежащего уведомления адвоката о судебных заседаниях в указанные дни, исходя из презумпции добросовестности адвоката, Совет согласился с выводом Квалификационной комиссии об отсутствии нарушений в поведении адвоката М. в связи с его неявкой в судебные заседания 10 и 19 апреля 2024 года.

Помимо этого, Совет отмечает, что материалы дисциплинарного производства не содержат сведений о принятии адвокатом М. поручений на оказание юридической помощи в количестве, заведомо большем, чем адвокат в состоянии выполнить, что свидетельствует об отсутствии нарушений адвокатом положений подп. 5 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката.

С учетом изложенного, Совет согласился с выводом Квалификационной комиссии, согласно которому в связи с неявкой без уважительных причин в судебные заседания 01 и 08 апреля, 01 июля 2024 года, адвокатом М. допущены нарушения подп. 6 п. 4 ст. 6, подп. 1, 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», и п. 2 ст. 5, п. 1 ст. 8, ч. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Необеспечение защиты подзащитной П. в указанные дни в связи с неявкой в судебные заседания послужило основанием для отложения судебных заседаний и повлекло необоснованное затягивание судебного разбирательства.

Определяя в соответствии с требованиями п. 4 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката меру дисциплинарной ответственности адвоката М. за ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей, Совет учитывает умышленный характер допущенных нарушений, признание адвокатом факта совершения дисциплинарного проступка, искреннее раскаяние, а также что адвокат М. ранее к дисциплинарной ответственности не привлекался.

При указанных обстоятельствах Совет полагает необходимым применить к адвокату М. меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения как в наибольшей степени отвечающую требованию справедливости дисциплинарного разбирательства, предусмотренному п. 3 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Также, на рассмотрение Совета Адвокатской палаты Ивановской области  поступило заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Ивановской области от 28.08.2024 года по дисциплинарному производству, возбужденному распоряжением Президента АПИО  от 30.07.2024 года на основании информации судьи Ивановского областного суда  и информации судьи Фрунзенского районного суда г. Иваново в отношении адвоката М. о ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей и нарушении норм законодательства об адвокатуре.

Согласно указанному заключению Квалификационной комиссии в действиях (бездействии) адвоката М. установлены нарушения подп. 6 п. 4 ст. 6, подп. 1, 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», и п. 2 ст. 5, п. 1 ст. 8, ч. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившиеся в неявке адвоката М. без уважительных причин в судебное заседание 10 июля 2024 года по рассмотрению Ивановским областным судом материала по апелляционной жалобе адвоката М. в интересах обвиняемой П., а также в неявке адвоката М. без уважительных причин в судебные заседания во Фрунзенский районный суд г. Иваново 09 и 18 июля 2024 года по уголовному делу в отношении М., что привело к срыву судебных заседаний в указанные дни.

Адвокат М. на заседании Совета сообщил, что ознакомился и полностью согласен с полученным заключением Квалификационной комиссии от 28.08.2024 года. Из объяснений адвоката М. в ходе дисциплинарного производства следует,  что он понимает и осознает тяжесть совершенного проступка, а также обстоятельства, способствовавшие его совершению, выразил искреннее раскаяние. Дополнительно сообщил, что надлежащим образом уведомлялся о датах судебных заседаний во Фрунзенском районном суде г. Иваново на 09 и 18 июля 2024 года посредством соответствующих требований и в Ивановском областном суде на 10 июля 2024 года путем согласования даты и времени с ним Ленинским районным судом г. Иваново. В указанные судебные заседания не явился без уважительных причин, при этом судам о причинах неявки не сообщал.

Рассмотрев и обсудив материалы объединенного дисциплинарного производства, заключение Квалификационной комиссии, заслушав адвоката М. Совет согласился с заключением Квалификационной комиссии.

В результате дисциплинарного разбирательства установлено, что адвокат М. осуществлял защиту обвиняемой П. по материалу по апелляционной жалобе адвоката М., который находился в производстве Ивановского областного суда, а также подсудимой М. по уголовному делу, которое находилось в производстве Фрунзенского районного суда г. Иваново.

Адвокат М. без уважительных причин не явился 10 июля 2024 года в судебное заседание по рассмотрению в Ивановском областном суде материала по апелляционной жалобе адвоката М. в интересах обвиняемой П., а также без уважительных причин не явился 09 и 18 июля 2024 года в судебное заседание во Фрунзенский районный суд г. Иваново по уголовному делу в отношении М. О причинах неявки в судебные заседания, адвокат М. суду не сообщал.

С учетом изложенного, Совет согласился с выводом Квалификационной комиссии, согласно которому в связи с неявкой без уважительных причин в судебные заседания 10 июля 2024 года в Ивановский областной суд, 09 и 18 июля 2024 года во Фрунзенский районный суд г. Иваново, адвокатом М. допущены нарушения подп. 6 п. 4 ст. 6, подп. 1, 4 п. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», и п. 2 ст. 5, п. 1 ст. 8, ч. 2 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Необеспечение защиты подзащитных П. и М. в указанные дни в связи с неявкой адвоката в судебные заседания послужило основанием для отложения судебных заседаний и повлекло необоснованное затягивание судебного разбирательства.

Определяя в соответствии с требованиями п. 4 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката меру дисциплинарной ответственности адвоката М. за ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей, Совет учитывает умышленный характер допущенных нарушений, признание адвокатом факта совершения дисциплинарного проступка, искреннее раскаяние, а также что адвокат М. ранее к дисциплинарной ответственности не привлекался.

Помимо этого, Совет учитывает заверение адвоката М. о сделанных им должных выводах во избежание повторения допущенных нарушений.

При указанных обстоятельствах Совет полагает возможным сохранить адвокату М. возможность пересмотреть и скорректировать свое профессиональное поведение, оставаясь в составе адвокатского сообщества и применить к нему меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения как в наибольшей степени отвечающую требованию справедливости дисциплинарного разбирательства, предусмотренному п. 3 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Адвокат не вправе принимать от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи, поручение в случаях, если он оказывает юридическую помощь доверителю, интересы которого противоречат интересам данного лица, адвокат обязан осуществлять адвокатскую деятельность на основе соглашения между адвокатом и доверителем, адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии.

В Адвокатскую палату Ивановской области поступила жалоба Я. на действия адвоката  А.

В Адвокатскую палату Ивановской области поступило представление начальника Управления Министерства юстиции по Ивановской области о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката А.  Основанием для внесения представления послужила жалоба Я.

Распоряжением Президента Адвокатской палаты Ивановской области 5 сентября 2024 года по жалобе и представлению возбуждено объединённое дисциплинарное производство в соответствии с пунктом 2.1 статьи 20 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Из жалобы Я. и представления начальника Управления Министерства юстиции по Ивановской области следует, что Я.  обратился к адвокату А.  за оказанием юридической помощи, связанной с подготовкой заявлений в правоохранительные органы от имени Я. (супруги Я.) и С. о совершении Г. преступлений, предусмотренных ст.159 УК РФ. Адвокат А. согласился выполнить поручение. Письменного соглашения (договора поручения) на оказание юридической помощи с адвокатом А. при этом не заключалось. Я. сообщил адвокату А. сведения об обстоятельствах, совершенных Г. преступлений, и по электронной почте направил адвокату имеющиеся материалы для изучения и использования при составлении заявлений. Адвокат А. составил заявления и подал их в отдел МВД России по Октябрьскому району г. Иваново.   За оказанную юридическую помощь Я. уплатил адвокату А. наличными денежными средствами вознаграждение в сумме 5 000 рублей. Адвокатом А. квитанции о получении суммы вознаграждения Я. не выдано. В мае 2023 года по просьбе Я.  адвокат А. отправлял по средствам мессенджера «WatsApp» и на электронную почту составленные заявления.

Впоследствии адвокат А. принял на себя на основании заключенного соглашения (договора поручения) обязанности защитника подсудимого Г. по уголовному делу, рассматриваемому Октябрьским районным судом г.Иваново.

Постановлением Октябрьского районного суда г.Иваново от 02.08.2024 года удовлетворено заявление государственного обвинителя об отводе адвоката А. от участия в уголовном деле в интересах подсудимого Г. Суд пришел к выводам, что адвокат А. оказал Я. консультативные услуги и услуги по составлению заявлений в полицию для Я.  За оказанные услуги последний оплатил адвокату 5000 рублей наличными, квитанцию о приеме которых адвокат не выдал, что подрывает доверие к адвокату.

По мнению авторов жалобы и представления, адвокат А. допустил ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей и нарушение положений, предусмотренных абзацем 5 подпункта 2 пункта 4 статьи 6, пунктов 1 и 6 статьи 25 Закона адвокатуре и пункта 1 статьи 8, подпункта 10 пункта 1 статьи 9, подпункта 1 статьи 11, подпунктов 1 и 2 пункта 1 статьи 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившиеся в оказании юридической помощи без заключения соглашения с доверителем и принятии средств в оплату юридических услуг без оформления квитанции о приеме денег; выступлении в качестве защитника по уголовному делу, по которому ранее оказывал юридическую помощь потерпевшему Я.

Заключением Квалификационной комиссии от 23 октября 2024 года                                                                    установлено наличие  в действиях адвоката А.   нарушения норм Закона об адвокатской деятельности и Кодекса профессиональной этики адвоката (подпункт 1 пункта 9 статьи 23 Кодекса профессиональной этики адвоката),

Совет Адвокатской палаты Ивановской области, изучив материалы дисциплинарного производства, согласился с Заключением и выводами Квалификационной комиссии, поскольку они основаны на правильно и полно установленных обстоятельствах дела.

Квалификационная комиссия пришла к обоснованным выводам, что встретившись с Я., в ходе беседы получив от него сведения об обстоятельствах взаимоотношений Я., С. и Г., изучив представленные документы и дав по ним разъяснения, выполняя поручения об отправке копий заявлений по электронной почте, адвокат А.,  в силу положений пункта 1 части 2 статьи 2 Закона об адвокатуре оказывал Я. юридическую помощь в виде консультации в рамках осуществляемой адвокатской деятельности.

При этом  адвокат А., оказывая юридическую помощь при осуществлении адвокатской деятельности,  должен был заключить письменное соглашение с Я., что не сделал, чем нарушил положения частей 1 и 2 статьи 25 Закона об адвокатуре, частей 1 и 2 статьи 4, пункта 1 статьи 8 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Фактические данные, содержащиеся в материалах дисциплинарного производства, также дают основания сделать вывод о том, что адвокат А. на момент заключения соглашения об оказании юридической помощи Г.  понимал, что ранее оказывал юридическую помощь Я., а также Я. и С. (в интересах которых обратился Я.),  которые являются для него доверителями. Был знаком с позицией Я. и С., изложенной в заявлениях.  Достоверно знал, что Я., Я. и С. являются потерпевшими по уголовному делу в отношении Г. и их позиция по уголовному делу противоречит позиции последнего.

При указанных обстоятельствах адвокат А. не вправе был принимать поручение на защиту интересов Г. в качестве защитника по уголовному делу, так как интересы последнего противоречат интересам доверителей Я., Я. и С., которым ранее адвокатом оказывалась юридическая помощь.

Заключив соглашение на оказание юридической помощи Г. в качестве защитника по уголовному делу при конфликте интересов доверителей адвокат А. допустил нарушение положений абзаца 4 подпункта 2 пункта 4 статьи 6 Закона об адвокатуре, частей 1, 2 и 3 статьи 5, пункта 1 статьи 8, пункта 10 статьи 9, пункта 1 статьи 11 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет Адвокатской палаты Ивановской области также разделил позицию Квалификационной комиссии об отсутствии достаточных данных для подтверждения доводов заявителя Я. о составлении адвокатом А. заявлений в правоохранительные органы от имени Я. и С., их подаче в ОМВД по Октябрьскому району г. Иваново и оплате адвокату вознаграждения в сумме 5000 рублей, как не подтвержденные представленными и исследованными  доказательствами.

При определении меры дисциплинарной ответственности адвокату А.  Совет Адвокатской палаты Ивановской области учитывает тяжесть совершенного проступка, обстоятельства его совершения, установленные Квалификационной комиссией, признание адвокатом фактических обстоятельств допущенного дисциплинарного проступка. Совет применил к адвокату А. меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.

Адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, адвокат обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять свои обязанности, активно защищать права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, адвокат не вправе действовать вопреки законным интересам доверителя, оказывать ему юридическую помощь, руководствуясь соображениями собственной выгоды.

На рассмотрение Совета Адвокатской палаты Ивановской области (далее – Совет) поступило заключение Квалификационной комиссии Адвокатской палаты Ивановской области (далее – Квалификационная комиссия) от 27.11.2024 года по дисциплинарному производству в отношении адвоката М., возбужденному распоряжением Президента АПИО  от 19.08.2024 года на основании частного постановления судьи районного суда Ивановской области от 06.08.2024 года о допущенных адвокатом М. нарушениях уголовно–процессуального закона, выразившихся в ненадлежащем оказании подзащитному В. юридической помощи.

Согласно указанному заключению Квалификационной комиссии в действиях адвоката М. установлены нарушения п. 1 ч. 1 ст. 7 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и частей 1, 2 ст. 5, п. 1 ч. 1 ст. 8, п. 1 ч. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Адвокат М. на заседании Совета сообщил, что ознакомился с полученным заключением Квалификационной комиссии, с ним не согласен и пояснил следующее. В резолютивной части частного постановления судьи районного суда Ивановской области от 06.08.2024 года не указаны, какие именно нарушения допущены им при осуществлении защиты В. по уголовному делу. Квалификационной комиссией ошибочно дана оценка его правовой позиции и не дана оценка всем приведенным им доводам. Дисциплинарное производство возбуждено в нарушение положений ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и Кодекса профессиональной этики адвоката. 25 и 27 ноября 2023 года он являлся в отдел полиции и областную клиническую больницу по вызову дознавателя для проведения следственных действий, которые не были проведены по независящим от него обстоятельствам, поскольку доверитель был госпитализирован. Считает, что даты 25 и 27 ноября 2023 года включены в заявление об оплате обоснованно, поскольку он вызывался для производства следственных действий и прибывал на место, но следственные действия не состоялись не по его вине. Указал, что заявление на оплату какого-либо автоматического перечисления денежных средств не влечет, исполнительным документом не является, права лиц не нарушает. В объяснении от 19.08.2024 года в Адвокатскую палату Ивановской области, руководствуясь избранной тактикой, не указал, что 25 и 27 ноября 2023 года являлся в отдел полиции и областную клиническую больницу по вызову дознавателя для проведения следственных действий, которые не состоялись. В ходе следственных действий, производимых 28 ноября 2023 года, сообщал дознавателю, что в протоколах следственных действий ошибочно указаны даты 25 и 27 ноября. После исправления дознавателем дат в текстовом файле протоколов следственных действий и их последующей печати, не помнит, какие даты были указаны в протоколах, которые он подписывал.

Рассмотрев и обсудив материалы дисциплинарного производства, заключение Квалификационной комиссии, заслушав адвоката М., Совет полностью согласился с заключением Квалификационной комиссии.

В результате дисциплинарного производства установлено, что адвокат М. осуществлял защиту по назначению В. на стадии предварительного расследования в ОД МО МВД России.

Согласно постановлению дознавателя ОД МО МВД России З. от 25.11.2023 года, в качестве защитника подозреваемого В. назначен и допущен адвокат М.

Из содержания протокола допроса подозреваемого В. следует, что его допрос производился 25.11.2023 года в помещении ОБУЗ «ОКБ», г. Иваново, ул. Любимова, д. 1 с участием защитника М.

Согласно постановлению о привлечении в качестве гражданского ответчика от 25.11.2023 года, вынесенного дознавателем З., В. привлечен в качестве гражданского ответчика.

В соответствии с протоколом осмотра предметов (документов) от 27.11.2023 года, в период с 9 ч. 20 мин. по 10 ч. 30 мин., с участием подозреваемого В. и адвоката М. осмотрены СD–R диски с видеозаписями.

Из протокола ознакомления обвиняемого и защитника с обвинительным актом и материалами уголовного дела от 28.11.2023 г. следует, что обвиняемый В. и защитник М. ознакомлены с материалами уголовного дела в период с 10 ч. по 11 ч. 30 мин.

Согласно выписного эпикриза, В. находился на стационарном лечении в хирургическом отделении ИОКБ с 17.11.2023 года по 27.11.2023 года.

Из заявления адвоката М. от 28.11.2023 года в ОД ОМВД России следует, что он участвовал в следственных действиях по уголовному делу В. 25, 27 и 28 ноября 2023 года; размер вознаграждения адвоката составил: (2 118 р. х 2) + 3 145 р.= 7 429 р.

Согласно постановлению дознавателя ОД МО МВД России З. от 28.11.2023 года, по уголовному делу по обвинению В. адвокат М. участвовал в следственных действиях: 25.11.2023 г. (выходной день) – допрос подозреваемого, 27.11.2023 г. – просмотр видеозаписи, 28.11.2023 г. – ознакомление с материалами уголовного дела; адвокату постановлено выплатить 7 429 руб.

В соответствии с платежным поручением № 641 от 29.11.2023 года МО МВД России на счет КА в качестве оплаты труда адвоката М., согласно постановлению от 28.11.2023 г. по уголовному делу В. за 25.11, 27.11, 28.11.2023, перечислено 7 429 руб.

По результатам рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции, судьей  районного суда Ивановской области, в производстве которой находилось данное уголовное дело, вынесено частное постановление от 06.08.2024 года, согласно которому адвокат М. достоверно зная, что 25 и 27 ноября 2023 года следственные действия с его участием и участием В. не производились, а производились в один день – 28 ноября 2023 года, написал заявление  на оплату вознаграждения адвоката за 3 дня своего участия, понимая, что процессуальные издержки могут быть взысканы с подозреваемого, действуя вопреки интересам подзащитного, чем нарушил право В. на защиту.

В связи с допущенными при расследовании грубыми нарушениями уголовно–процессуального закона, нарушением права В. на защиту, районным судом Ивановской области уголовное дело по обвинению В. было возвращено прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Как следует из представления «Об устранении нарушений уголовно– процессуального законодательства в деятельности ОД МО МВД России  за подписью заместителя прокурора от 20.05.2024 г., в ходе судебного заседания подсудимый В. пояснил, что 25 и 27 ноября 2023 г. с его участием следственные действия не проводились ввиду его нахождения на лечении в ОБУЗ «ОКБ», в связи с выявленными нарушениями уголовно–процессуального закона прокуратурой вынесено требование о привлечении должностных лиц МО МВД России В. и З. к установленной законом ответственности.

По результатам заключения служебной проверки в отношении начальника ОД В. и дознавателя МО МВД России З. от 05.06.2024 г. установлено, что информация, изложенная в представлении прокурора, нашла свое подтверждение в полном объеме; в своем объяснении дознаватель З. пояснила, что 26.11.2023 г. была получена информация, что В. находится в ОКБ; 27.11.2023 г. ею по предварительной  договоренности с защитником  был осуществлен выезд в ИОКБ, для проведения следственных действий с участием подозреваемого В.; она прошла в хирургическое отделение больницы, где ей сообщили, что В.  покинул медицинское учреждение; 28.11.2023 г. по месту жительства матери В. с участием подозреваемого и защитника М. были проведены следственные действия.

Из сообщения начальника МО МВД России от 12.07.2024 г. следует, что на основании заключения служебной проверки от 05.06.2024 г. была проанализирована выплата за участие по уголовному делу адвокату–защитнику М. за участие в следственных действиях от 25 и 27 ноября 2023 г.; по результатам проверки выявлена переплата денежных средств в сумме 5 311 рублей; данная сумма была перечислена З. в доход федерального бюджета, что подтверждается платежным поручением № 881362 от 07.06.2014 и выпиской банка ВТБ.

Из протокола судебного заседания по уголовному делу в отношении В. следует, что свидетель З. показала, что по представлению прокуратуры в отношении нее проводилась служебная проверка, в ходе которой она давала объяснения; она проанализировала, вспомнила и может пояснить, что все следственные действия проводились и все процессуальные документы изготавливались в один день —  28.11.2023 г., по месту жительства матери В., с участием адвоката М.; указанные в протоколах следственных действий даты «25.11.2023» и «27.11.2023» считает технической ошибкой; ни от В., ни от адвоката М. замечаний и дополнений, в том числе, и в отношении дат составления протоколов, не поступало.

Согласно апелляционному постановлению судьи Ивановского областного суда от 12.11.2024 года, частное постановление судьи районного суда Ивановской области от 06.08.2024 года оставлено без изменения, а апелляционная жалоба адвоката М. – без удовлетворения.

Вывод Квалификационной комиссии о подписании 28 ноября 2023 года адвокатом М. протоколов следственных действий, датированных 25 и 27 ноября 2023 года (протокол допроса В. в качестве подозреваемого и протокол осмотра предметов), то есть датами, в которые в действительности данные следственные действия не проводились, является убедительным, оснований не согласиться с ним Совет не нашел.

Совет также отметил, что протоколы указанных следственных действий, содержащие информацию, не соответствующую действительности, были приобщены к материалам уголовного дела и, соответственно, стали доказательствами по уголовному делу.

Более того, на основании указанных протоколов о якобы проведенных следственных действиях, адвокат М. 28.11.2023 г. оформил и направил дознавателю З. заявление об оплате вознаграждения адвоката за следственные действия, якобы проведенные с его участием, в том числе, 25 и 27 ноября 2023 года. При этом в поданном в орган дознания заявлении об оплате вознаграждения, даты 25 и 27 ноября 2023 года отмечены как дни, в которых адвокат М. участвовал при проведении  следственных действий. Сведения о том, что адвокат вызывался, прибывал для производства следственных действий, не состоявшихся по независящим от него причинам, в заявлении отсутствуют.

Указанное заявление стало основанием для вынесения дознавателем З.  постановления от 28.11.2023 года об оплате вознаграждения адвоката за три дня участия в следственных действиях и для необоснованного перечисления 29.11.2023 года денежных средств в сумме 5 311 рублей на счет коллегии адвокатов, списания этих денежных средств с лицевого счета М. и получения адвокатом вознаграждения за три дня участия в следственных действиях, один из которых – выходной, оплачиваемый в повышенном размере.

Совет согласился с выводами Квалификационной комиссии, согласно которым в  ходе дисциплинарного производства не нашли подтверждения доводы адвоката М. о законности и обоснованности оплаты его труда 25 и 27 ноября 2023 года в соответствии с пунктом 25 Постановления Правительства РФ от 01.12.2012 года № 1240, учитывая, что 25 ноября 2023 года он прибыл для проведения следственных действий в РОВД, однако, они не состоялись ввиду неявки В. а 27 ноября 2023 года он вместе с дознавателем З. ездил в больницу к В., но по причине отсутствия последнего в лечебном учреждении следственные действия не были проведены.

Совет отметил, что в письменных объяснениях от 19.08.2024 года адвокат М. о фактах явки по вызову дознавателя 25 и 27 ноября 2023 года в места производства следственных действий, которые не состоялись по независящим от него причинам, не сообщал, а указывал, что даты проведения следственных действий отражала в протоколах дознаватель, и он не желал из тактических соображений «исправлять ее ошибки».

Вместе с тем, дознаватель З., допрошенная в судебном заседании в качестве свидетеля при рассмотрении уголовного дела по обвинению В. в районном суде Ивановской области, сначала утверждала о проведении следственных действий 25 и 27 ноября 2023 года, однако впоследствии изменила свои показания и подтвердила, что все следственные действия с участием В. и адвоката М. были проведены в один день – 28 ноября 2023 года. При этом, дознаватель З. в своих показаниях не сообщала о том, что защитник по делу вызывался и являлся для проведения следственных действий 25 и 27 ноября 2023 года, что послужило основанием для оплаты вознаграждения адвокату за три дня, в том числе, в указанные дни, в которые следственные действия не состоялись не по его вине. Помимо этого, объяснения З., изложенные в заключении по результатам служебной проверки по факту нарушений требований норм УПК РФ от 05.06.2024 года, также не содержат сведений, что защитник вызывался и прибывал в РОВД для выполнения следственных действий 25 и 27 ноября 2023  года.

Сведения о вызове и явке защитника 25 и 27 ноября 2023 года для проведения следственных действий появились лишь в справке от 26.08.2024 года, составленной дознавателем З. и представленной в тот же день в Адвокатскую палату Ивановской области адвокатом М., т.е. уже после возбуждения дисциплинарного производства.

Указание дознавателем З. в протоколе допроса подозреваемого В. от 25.11.2023 г.  местом проведения следственного действия ОБУЗ ОКБ, в то время, как согласно её показаниям, только 26.11.2023 г. она узнала, что В. находится в больнице, а протокол, датированный 25.11.2023 г., фактически составлялся 28.11.2023 г. дома у матери В., свидетельствует о том, что не соответствующие действительности даты в протоколах от 25 и 27 ноября 2023 года проставлены умышленно.

Утверждения адвоката М. о том, что в «проблемные протоколы» дата вписана рукой дознавателя «ошибочно», а дата 28.11.2023 г. проставлена на компьютере, не соответствуют действительности, учитывая, что в постановлении о назначении и допуске защитника от 25.11.2023 г. даты в двух местах проставлены на компьютере и имеются подписи об ознакомлении с постановлением 25.11.2023 года подозреваемого и защитника, в постановлении о привлечении в качестве гражданского ответчика от 25.11.2023 года,  дата также проставлена на компьютере.

В ходе дисциплинарного производства, адвокатом М. не приведено убедительных доводов о том, что подписание протоколов следственных действий с неверными датами и указание в заявлении на оплату дат 25 и 27 ноября 2023 года произведено им в «рамках избранной стратегии защиты» в интересах подзащитного В.

Совет согласился с выводом Квалификационной комиссии, согласно которому подписание адвокатом М. протоколов следственных действий с заведомо неправильными датами было сделано адвокатом исключительно в целях последующей подачи заявления о выплате вознаграждения за дни, в которые следственные действия не проводились, то есть умышленно.

Вопреки доводам адвоката М. описательно-мотивировочная часть частного постановления судьи районного суда Ивановской области М. от 06.08.2024 года содержит указания на нарушения, допущенные адвокатом при осуществлении защиты В. по уголовному делу. Кроме того, Совет отметил, что указанное постановление судьи является лишь поводом для возбуждения дисциплинарного производства, по результатам разбирательства которого устанавливается наличие либо отсутствие в действиях (бездействии) адвоката нарушений. Отсутствие в резолютивной части постановления указаний на нарушения, допущенные адвокатом, не является основанием для отказа в возбуждении дисциплинарного производства, учитывая, что указанное постановление отвечает требованиям п. 2 ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Вопреки доводам адвоката М., разбирательство в Квалификационной комиссии осуществлено на основании принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства, в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в обращении. Все доводы, приведенные адвокатом, получили оценку при вынесении Квалификационной комиссией заключения по результатам рассмотрения дисциплинарного производства.

Подписание протоколов следственных действий с заведомо неправильными датами в целях получения незаконного вознаграждения при осведомленности адвоката о возможности взыскания указанных денежных средств с подзащитного, свидетельствует о том, что адвокат не исполнил свою обязанность по активной защите прав, свобод и интересов доверителя всеми не запрещенными законодательством средствами, а действовал недобросовестно, руководствуясь исключительно соображениями собственной выгоды.

Определяя в соответствии с требованиями п. 4 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката меру дисциплинарной ответственности адвоката М., Совет учитывает умышленный характер допущенного нарушения, непризнание адвокатом факта совершения дисциплинарного проступка, а также, что адвокат М. ранее к дисциплинарной ответственности не привлекался.

Совет полагает возможным сохранить адвокату М. возможность пересмотреть и скорректировать свое профессиональное поведение, оставаясь в составе адвокатского сообщества, и применить к нему меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения, как в наибольшей степени отвечающую требованию справедливости дисциплинарного разбирательства, предусмотренному п. 3 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката.